Рассылка:
 
   
 
/
 
     
Информационно-развлекательный портал о шоу-бизнесе
ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ
   
  О главном
  Новости
  Публикации
    - 2024 год
    - 2023 год
    - 2022 год
    - 2021 год
    - 2020 год
    - 2019 год
    - 2018 год
    - 2017 год
    - 2016 год
    - 2015 год
    - 2014 год
    - 2013 год
    - 2012 год
    - 2011 год
    - 2010 год
    - 2009 год
    - 2008 год
    - 2007 год
    - 2006 год
    - 2005 год
  Видео
  Фото
  Ссылки
  Проекты
  Архив
(2001-2006)
  Реклама
  Контакты

 

 

 

 

 

 

 

--> СМОТРЕТЬ СПИСОК ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ <--

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] [96] [97] [98] [99] [100] [101] [102] [103] [104] [105] [106] [107] [108] [109] [110] [111] [112] [113] [114] [115] [116] [117] [118] [119] [120] [121] [122] [123] [124] [125] [126] [127] [128] [129] [130] [131] [132] [133] [134] [135] [136] [137] [138] [139] [140] [141] [142] [143] [144] [145] [146] [147] [148] [149] [150] [151] [152] [153] [154] [155] [156] [157] [158] [159] [160] [161] [162] [163] [164] [165] [166] [167] [168] [169] [170] [171] [172] [173] [174] [175] [176] [177] [178] [179] [180] [181] [182] [183] [184] [185] [186] [187] [188] [189] [190] [191] [192] [193] [194] [195] [196] [197] [198] [199] [200] [201] [202] [203] [204] [205] [206] [207] [208] [209] [210] [211] [212] [213] [214] [215] [216] [217] [218] [219] [220] [221] [222] [223] [224] [225] [226] [227] [228] [229] [230] [231] [232] [233] [234] [235] [236] [237] [238] [239] [240] [241] [242] [243] [244] [245] [246] [247] [248] [249] [250] [251] [252] [253] [254] [255] [256] [257] [258] [259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270] [271] [272] [273] [274] [275] [276] [277] [278] [279] [280] [281] [282] [283] [284] [285] [286] [287] [288] [289] [290] [291] [292] [293] [294] [295] [296] [297] [298] [299] [300] [301]

ДИМА БИЛАН ЛИШИЛ ГЕНЕРАЛА КВАРТИРЫ В «ГРАНД-ПАРКЕ»

Владимира Кристовского отгоняли от столов с закуской и выпивкой

 

Имена Евгения Скрипкина и Дины Мигдал широкой публике пока практически не известны. Между тем, эта супружеская пара в той или иной степени причастна ко многим громким шоу-бизнес-проектам, начиная от Димы Билана и группы «Уматурман» и заканчивая сериалом «Обреченная стать звездой» и группой «Серебро». А начиналась их карьера с группы «Палата Люкс» из Нижнего Новгорода, которая в 2002 году прорвалась в эфир центральных каналов с хулиганской песней «Дура»: «А я дура, подумала, что все у нас получится, а я дура, а мне с тобою только мучиться».

 

   - На самом деле мы не делали на «Дуру» никакой ставки, - признался Евгений Скрипкин. - Она была записана как шутка. На тот момент мы работали в ресторане. Как-то я пел песню Корнелюка «Там для меня горит очаг», и нам накидали рекордную сумму - 1200 долларов. На эти деньги мы сняли на «Дуру» видеоклип. Просто была клевая идея – все действие снималось из-под кровати. Этот полукустарный клип мы отнесли на MTV. И не прошло недели, как нам перезвонили и сказали, что ставят его в горячую ротацию. Конечно, ротация была не такая горячая, как у «Аэросмит». Но для маленькой группки из Нижнего Новгорода это было круто.

 

   - После показа по MTV «Дуру» начали крутить на радио «Хит-FM», - подхватила Дина Мигдал. - Хотя мы им песню не давали. Оказалось, ее где-то раздобыл и поставил в эфир Тимур Родригес, который тогда только приехал работать в Москву. Нас даже объявляла на ломаном русском языке сама Аврил Лавин. Вслед за «Хит-FM» наша песня зазвучала на «Радио Максимум». И практически сразу нам поступило предложение от «Реал Рекордс» по поводу выпуска нашего альбома. Мы заключили с ними контракт, собрали манатки и всей группой на двух «Газелях», которые гнали на продажу, переехали в Москву. Сняли двухкомнатную квартиру на «Соколе» и впятером там поселились. У нас были сбережения – 3 или 4 тысячи долларов. Мы их благополучно проели месяца за три. И дальше жили, перебиваясь с хлеба на воду и еле-еле накапливая на очередную кварплату.

 

   - Контракт-то с нами «Реал» заключил, но для нашего продвижения ничего не делал, - объяснил Евгений. - Единственное – они устроили нам презентацию. Привели на нее Андрея Макаревича, Сергея Шнурова и других звезд. Макаревич пришел с какой-то молоденькой девушкой. Все наше выступление простоял у сцены и очень позитивно отозвался о нашем творчестве. Даже оставил свой телефон. С симпатией к нам отнесся и Шнур. К нашему удивлению, он оказался очень интеллигентным человеком, совершенно не похожим на свой сценический образ. «Не узнают люди?» - спросил я его. «Да я сам себя не узнаю», - ответил он. Телефон, правда, не оставил. Сказал, что не пользуется мобильной связью и интернетом.


   - К сожалению, на этом наша раскрутка и закончилось, - печально констатировала Дина. - Нужны были еще песни, подобные «Дуре». Но их на тот момент не было. Нужно было ждать и не выпускать альбом. А «Реал» ждать не хотел. И они выпустили альбом по принципу «как прибили, так и держится». Мы его записывали у себя дома, в Нижнем Новгороде. А здесь его только чуть-чуть подмастерили и пустили в продажу. Причем, практически безо всякой рекламы. Естественно, продавался он не ахти как. Зарабатывали мы только концертами. Мы принципиально не хотели никуда идти работать не по музыке. Но нам испортил малину концертный директор, которого к нам приставил «Реал». У нас была очень неплохая для начинающей группы ставка – 700 долларов. «Ночные снайперы» тогда стоили 1200. «Звери» - примерно столько же. Думая, что мы соберем большое количество народа, наш директор сказал: «Давайте попробуем работать на кассу!». Первый кассовый концерт был в среду в клубе «Бункер». Конечно, народу пришло мало. И мы заработали вдвое меньше, чем обычно. А после пары-тройки таких прецедентов нам уже никто не хотел платить прежнюю ставку. В общем, целый год у нас пошел насмарку. И неизвестно, что бы с нами стало дальше, если бы на репетиционной базе Женя не познакомился с барабанщиком Алексеем Козловским, который сказал: «Диме Билану набирают «живой» состав. Нужен клавишник». В результате Женя не только устроился туда сам, но и устроил почти всех наших музыкантов. Бас-гитарист Максим Семенов, правда, потом ушел в оркестр, поскольку по образованию он валторнист. А гитарист Миша Русин до сих пор играет у Билана. Не нашлось места только для барабанщика Сергея Солодкина. Но он без дела не остался и устроился в группу «Уматурман».

 

   - Кстати, мы с Мишей Русиным там тоже играли месяца полтора, - заметил Женя. - Братья Кристовские тогда только переехали из Нижнего Новгорода в Москву. До этого группы «Уматурман» как таковой не существовало. У Сереги Кристовского была в Нижнем своя группа «Бродвей», которая выступала с его песнями. А Вовка до переезда в Москву вообще нигде не выступал. Помню, когда мы с Диной затевали «Палату Люкс», как-то мы встретили его на набережной. «Я тут песни пишу, - сказал он. - Может, замутим что-нибудь вместе?». «Не, у нас свой проект», - отмахнулись мы. Даже не стали слушать его материал. Тогда Вовка обратился за помощью к брату. Серега забил в клавишах «Энсоник» барабаны с басом и за одну ночь прописал на студии аккомпанирующие гитарки и голоса. Многое из этой демозаписи потом так и вошло в первый альбом «Уматурман». Вообще, изначально группа у них называлась по-другому - «Не нашего мира». Назваться «Уматурман» им посоветовала Алена Михайлова из «Реал Рекордс». В то время вышел фильм «Убить Билла», и имя Умы Турман как раз было на слуху. Когда встал вопрос, что для группы нужны музыканты, они обратились к Солодкину, который до «Палаты Люкс» играл у Сереги Кристовского в группе «Бродвей». А Солодкин уже сосватал им нас с Русиным. Но долго мы там не задержались. Первое время концертов у «Уматурман» было не так много. У них была такая политика, что они играли либо за большие деньги – от 3 тысяч евро, либо вообще бесплатно – на всяких презентациях и днях рождениях у друзей. На этих бесплатных мероприятиях в основном и приходилось играть. Помню, однажды нас позвали на день рождения какой-то барышни с «Серебряного дождя». Кристовских тогда еще никто не знал в лицо. И когда мы подошли к фуршетным столам и стали угощаться, какой-то важный дядька с сигарой – то ли муж, то ли управляющий – строго нас спросил: «А что вы тут делаете?». Вовка Кристовский прикололся и сказал: «Да мы, знаешь, ходим по таким вот банкетам чисто пожрать». «Да вы что, ох…ли?! – начал возмущаться дядька. – Давайте валите отсюда!». Стоило немалых трудов убедить его, что мы здесь выступаем.

 

   - А я тем временем сидела дома и готовилась рожать, - перебила супруга Дина. - Чтобы как-то пополнить семейный бюджет, я бралась писать тексты абы кому. Помню, даже придумывала рекламу для избирательной кампании КПРФ. Потом писала на музыку покойного Баги из «А-Студио» несколько текстов для Олега Чинарова из группы «Шао? Бао!», которого продвигала лидер «Молодежного единства» Александра Буратаева. Но, по большому счету, возможность остаться в Москве нам дало сотрудничество с Биланом. Мы познакомились с его продюсером Юрием Айзеншписом. Он купил у нас песню «Невеста», которая вошла в альбом Билана «Я ночной хулиган». Это позволило нам расплатиться за квартиру и съехать на другую. А потом у Жени уже пошли заработки от гастролей.


   - Всего я проездил с Биланом три с половиной года, - предался воспоминаниям Евгений. - Я был у него не только клавишником, но и музыкальным руководителем. Многие думают, что Билан – марионетка, и ему все купили. Но это совсем не так. На самом деле Дима – главный человек в проекте, который принимает основные решения. И все, что он сейчас делает, происходит не благодаря тем людям, которые с ним работают, а вопреки. Конечно, при Айзеншписе была немного другая ситуация. Многое решал Айзеншпис. Например, он категорически запрещал Билану отращивать бороду. Бывало, навязывал ему некоторые песни. Помню, Билан жутко плевался от песни Любаши «Все равно тебя найду». Это был такой провинциальный лохо-дэнс. Но Юрий Шмильевич заставлял ее исполнять, так как под нее плясала публика. Билан с ним спорил, возражал. Но против некоторых вещей он ничего поделать не мог. Были и у нас споры с Айзеншписом. Он требовал, чтобы мы максимально много двигались на концертах. А делать это, когда играешь «живьем», достаточно сложно. И мы изначально воспринимали это в штыки. Однажды мы выступали в каком-то казино на Ленинском проспекте. Там была такая маленькая сцена, что двигаться было просто негде. И тогда Юрий Шмильевич выдал фразу, ставшую крылатой: «Ну, что вы стоите, как мертвые?! Культуры вам, бл…ь, не хватает!». Еще у него была любимая фраза «Хватит п…дой мух ловить!», которой он нас частенько погонял. Теперь-то я понимаю, что Айзеншпис во многом был прав. А за одну ситуацию мне до сих пор неловко. Как-то в Израиле мы спустились к морю, посидели в кафе, и когда стали подниматься наверх, Юрий Шмильевич попросил его понести. Мы все отказались. Подумали, что это какая-то прихоть. И еще прикалывались, когда Айзеншпис залез на администратора Дениса Акифьева, взял его за шею и поехал верхом. А потом выяснилось, что ему стало плохо с сердцем, и он просто не хотел нам об этом говорить. Зато с Биланом у нас сразу сложилось взаимопонимание. Не скажу, что мы были с ним большими друзьями. Но на гастролях мы время от времени собирались у него в номере попить коньячку и поболтать. Несколько раз он даже приглашал нас к себе домой. Он жил тогда на «Соколе» в том же доме, что и Айзеншпис. Помню, у него были на кухне часы с выгнутыми вперед стрелками. «Я их сам выгнул, - объяснял Дима. - Хочу, чтобы время остановилось». Потом мы ездили вместе с ним смотреть его новую квартиру в «Гранд-Парке», когда там еще были голые стены. Эту квартиру Билану подарил Батурин. «Гранд-Парк» строила его компания. И он предложили Диме выбрать любую квартиру из тех, что имелись в наличии. Дима посмотрел по плану, и ему понравилась 4-хкомнатная квартира на последнем этаже. «Мне бы хотелось эту», - сказал он. Но оказалось, что таких квартир больше нет. И чтобы не расстраивать Диму, Батурин выкупил для него уже проданную квартиру по рыночной цене. На этапе строительства квартиры стоили там порядка 150 тысяч долларов. А он заплатил за нее какому-то генералу 600 тысяч.

 

   - Как и все талантливые люди, Билан - немножко сумасшедший, - поделилась своими наблюдениями Дина. - Но сумасшедший – в хорошем смысле слова. Был очень показательный случай. Однажды по дороге из Минеральных Вод в Нальчик коллектив Билана попал в очень серьезную автомобильную аварию. Ребята просто чудом выжили. Они ехали в легковой машине и столкнулись лоб в лоб с «Газелью». Машина - всмятку. У Жени до сих пор остался шрам на лбу. Когда они выбрались из машины, все были в шоковом состоянии. Юрий Шмильевич, который ехал с Биланом в другом автомобиле, узнав, что никто не погиб, первым делом начал фотографировать разбитую машину. И единственным человеком, который повел себя адекватно, оказался Дима. Он реально стал помогать подъехавшим врачам перевязывать ребят.

 

   - А вечером того же дня мы работали концерт в Нальчике, - усмехнулся Евгений. - Шмильевич сказал: «Движение – жизнь! Давай, Женя! А то ляжешь и будешь валяться целый месяц». Я перемотал себе голову окровавленной майкой наподобие чалмы, вышел на сцену и что-то играл. На самом деле на Айзеншписа грех жаловаться. Он нас ценил и всегда обеспечивал нам достойные условия для работы и отдыха. При нем мы жили в одноместных номерах, изредка – в двухместных, кушали в ресторанах. А при новой власти все изменилось. На музыкантах и танцорах стали экономить, селить нас в каких-то непонятных двухзвездочных гостиницах с дыркой в полу в санузле вместо душа. То же самое произошло и с оплатой. Когда мы пришли работать к Билану, его концерт стоил 2000 долларов, и нам платили по 100 долларов с концерта. Потом мы сказали Айзеншпису, что в «Уматурман» нам платят больше. И он поднял нам оплату сначала до 150, потом – до 200 долларов. Еще по 50 долларов нам накинули, когда пришла Яна Рудковская. И с тех пор вплоть до моего ухода в апреле прошлого года оплата не менялась. Хотя к тому времени Билан стоил уже не менее 50 тысяч долларов. Помню, мы даже работали на новый год у каких-то шишек в Ташкенте за 150 тысяч. Тогда предлагали концерт и за 300 тысяч. Но Яна от него отказалась в ожидании, что Диму купят за полмиллиона. В итоге полмиллиона никто не заплатил, и пришлось соглашаться на 150 тысяч. Но, несмотря на столь внушительный гонорар, мы получили, как обычно, свои жалкие 250 долларов.

 

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 28, 2008)


Читать продолжение этого материала

http://www.filimonka.ru/viewpub.php?num=233







ЕВГЕНИЙ МАРТЫНОВ СТРАДАЛ ОТ ПРОБЛЕМ С ПОТЕНЦИЕЙ

ради московской прописки автор «Лебединой верности» вступил в фиктивный брак с костюмершей оркестра Мажукова

 

В этом году исполнилось бы 60 лет замечательному певцу и композитору Евгению Мартынову. Он трагически ушел из жизни почти два десятилетия назад, однако его песни «Лебединая верность», «Яблони в цвету», «Аленушка», «Ты скажи, скажи мне, вишня» до сих пор продолжают звучать и радовать слушателей. Я решил узнать, каким Мартынов был в обыденной жизни, и встретился с джазовым пианистом Леонтием Атальяном, который работал и дружил с ним на заре его карьеры.

 

   - С Женей Мартыновым я познакомился, когда пришел работать в оркестр Алексея Мажукова «Советская песня», - поведал Леонтий. - Мы с ним писали заявления в один день – 17 января 1973 года. Хотя я был на два года младше Жени, у меня к тому времени был уже достаточно большой опыт работы на профессиональной сцене. С 14 лет я играл на танцах в своем родном городе Андижане, что на границе Узбекистана и Киргизии. А в 18 лет перебрался в Калининград и несколько лет проработал в составе джазового ансамбля «Ритм», который создал мой школьный товарищ - ныне известный в мире джаза саксофонист Сергей Гурбелошвили. В этом ансамбле мне довелось поиграть с будущим создателем группы «Гюнеш» Стасом Морозовым, будущим солистом ВИА «Синяя птица» Сергеем Левкиным и другими прекрасными музыкантами.

   У Жени Мартынова опыт был гораздо скромнее. Он закончил у себя в Донецке музыкально-педагогический институт по классу кларнета. Но играл не ахти как, импровизировать не умел. Некоторое время работал в местном донецком театре. Получал оклад 80 рублей. Потом волею случая наткнулся на стихи «Алексей, Алешенька, сынок» мало кому известного тогда поэта Андрея Дементьева и написал на них песню. Показал ее кому-то в «Росконцерте», и его взяли в большую концертную программу «Турнир эстрадной песни» с участием Лещенко, Толкуновой и других начинающих артистов. Участникам программы аккомпанировали два биг-бэнда – оркестр Вадима Людвиковского и оркестр Алексея Мажукова. Это сейчас содержать большой оркестр очень трудно. Это сколько денег надо! А в советские времена с этим не было проблем. Музыкантам платили оклад 200-250 рублей. Билеты стоили по 2-3 рубля. Набивались полные дворцы спорта, и затраты сразу отбивались в 10-кратном размере. Когда программа «Турнир эстрадной песни» закончилась, оркестр Людвиковского было решено расформировать. Знаете, что им поставили в вину? Что у них в оркестре не было партийной организации и вообще не было ни одного члена партии. А у Мажукова по партийной линии все было в порядке. Поэтому его оркестр не тронули. И Женя устроился туда в качестве певца.

   На тот момент в оркестре Мажукова пело несколько человек. В том числе - Нина Бродская, которая записала «С любовью встретиться – проблема трудная» для фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Она имела, как тогда говорили, «красную строку», т.е. была главной звездой и закрывала концертную программу. Однажды в Одессе Бродская чуть не довела Мажукова до инфаркта. После концерта в Зале филармонии нам неожиданно объявили: «Никуда не уходите! Будет собрание». А у нас в коллективе было очень много женщин. Одних «разговорниц» числилось семеро: одна – чья-то жена, другая – любовница, третья – еще кто-то. Платило-то им государство. Жалко, что ли?! И вот эти женщины на собрании переругались между собой и начали лить друг на друга грязь. Дошла очередь до Бродской. Она накинулась на жену директора оркестра и выдала примерно такую тираду: «А не ты ли, Тамара, говорила, что жена Мажукова живет с ним только потому, что он композитор, и у него гонорар большой, и что Мажуков, когда дирижирует, все время массажирует сердце и поправляет яйца?».

 

   - Ты лучше расскажи, как Бродская тебя домогалась на предмет потрахаться! – вмешалась в разговор подруга Леонтия – поэтесса Надежда Слобожан. – Да-да, она конкретно на Лёньку запала. Но у нее был муж – музыкант из того же оркестра. Как минимум, дело могло закончиться мордобитием. И Лёнька от греха подальше ей отказал.

 

   - Ну, что ты такое говоришь?! – смутился Атальян. - Мужем Бродской был известный тромбонист Владимир Богданов. Я относился к нему с большим уважением. Когда однажды на гастролях мы всем оркестром отмечали мой день рождения, я специально для него прятал водку, так как он страдал язвой и, кроме водки, больше ничего пить не мог. Это сейчас не проблема купить любое спиртное. А тогда нужно было постараться, чтобы что-то достать. Помню, как-то летом в Волгограде Жене Мартынову и еще кому-то из наших музыкантов удалось разжиться пивом. Это считалось большой удачей. Но не успели они расположиться в гостиничном номере, как к ним пришел наш трубач и второй дирижер Владимир Василевский - большой эрудит и знаток джаза. «Представляешь, Леон, он начал нас грузить: вот у Дюка Эллингтона здесь фа-диез, а у Колтрейна си-бемоль, - пожаловался мне на следующий день Женя. - И пока мы, раскрыв рты, его слушали, он взял и потихоньку выпил все наше пиво».

   У нас с Женей с самого начала завязалась дружба. Он был простой, открытый парень. Получал поначалу немного. В то время всем музыкантам выдавали аттестат. В нем указывалось, какой им положен оклад и какая разовая ставка за концерт. А Женя еще не успел пройти аттестацию. И ему платили по самой минимальной ставке. Но он уже начал потихоньку получать гонорары как композитор. София Ротару тогда записала первую его песню «Моя любовь». Правда, она была на стихи тестя Анатолия Днепрова - Павла Леонидова. А он вскоре эмигрировал в Америку, и все его песни сразу запретили. Чтобы обойти этот запрет, пришлось перезаписать «Мою любовь» с другими стихами и заново выпустить под названием «Я жду весну». А уж когда вышла «Лебединая верность», деньги потекли Мартынову рекой. Тогда композиторам платили очень хорошо. Даже я иногда получал по 500-700 рублей. Например, я написал джазовую инструментальную пьесу. Я и не думал, что она принесет мне башли. А в Красноярске какой-то чувак сделал переложение этой пьесы для духового оркестра. Она разошлась по военным частям. И мне пришел оттуда гонорар. Особенно выгодно было писать песни. Причем, было необязательно, чтобы их пели звезды. Было очень много никому неизвестных артистов, которые гастролировали по всей стране от разных филармоний. После каждого концерта их заставляли заполнять рапортички с указанием всех исполненных песен, и если они исполняли что-то из твоего, тебе капали какие-то копеечки.

   Свои первые гонорары – 400-500 рублей – Мартынов хранил в плавках, завернув в целлофановый пакет. Для него это было огромное богатство. Иногда в поездках Женя доставал полтинники и стольники, лепил на стекло автобуса и веселился, наблюдая, как реагируют проезжающие рядом люди. Он вообще любил пошутить. Но шутки у него были очень своеобразные. Они звучали смешно только в его исполнении. Однажды в Одессе мы пошли в булочную и никак не могли ее найти. «Жень, вот через пару лет ты станешь уже очень известным композитором, - сказал я ему. – И кто же поверит, что когда-то ты ходил со мной в поисках булочной?». После этого Мартынов каждый раз при встрече приветствовал меня вопросом: «Леон, и кто же поверит?». Был у него еще один любимый вопрос: «Леон, а ты сейчас смело подходишь к буфету?». Поскольку коллектив у нас был большой, у нас был свой закулисный буфет. Мы-то с Мартыновым были при деньгах и могли себе позволить нормально поесть. А другие музыканты все деньги пропивали и потом начинали перед буфетом считать последнюю мелочь, прикидывая, на что им хватит. И вот как-то на гастролях в Баку Женя стал их подкалывать: «Ну, смелее подходите к буфету! Не обращайте внимания на цены! Главное, чтоб еда была полезной. Верно, Леон?». Оттуда и пошла эта шутка про буфет.

   Тогда Мартынов сам особо не пил. Помню, как 22 мая 1973 года мы отмечали в Кисловодске его 25-летие. Женя постучался ко мне и предложил: «Давай кирнем!». Я стал отказываться. А что у него день рождения – он промолчал. Секрет раскрыл певец Вовка Шнайдер, который жил с ним в одном номере. «Жень, что же ты сразу не сказал? – возмутился я. – Это совсем другое дело». Мы сели, кирнули немножко, поздравили его. Но даже не допили бутылку. «Фу, гадость какая!» - сказал Женя после очередной рюмки. И отдал оставшуюся водку младшему брату Мажукова – саксофонисту Илье, который любил кирнуть. На следующий день мы переехали из Кисловодска в Сочи. И там на пляже познакомились с девчонками. У меня была своя методика знакомства. Я никогда не козырял тем, что я артист. Наоборот, я всегда говорил, что я слесарь-водопроводчик и приехал сюда на симпозиум по сантехническому оборудованию. «Подождите, но мы видели вас на концерте в Минске!» - возражали мне девушки. «Да, я сидел в зале, как и вы», - невозмутимо отвечал я. И так постепенно складывался контакт. Для Вовы Шнайдера пляжное знакомство в Сочи оказалось судьбоносным. Впоследствии он женился на той девушке и по сей день с ней счастлив. А вот для Мартынова все закончилось конфузом. «Жень, ну, как провел ночь?» - спросили мы его на следующий день. «Да вот с ногой вышла лажа, - посетовал он. – У меня всегда все хорошо работает – и в гостинице, и в поезде, и в самолете. Но, как ногу перекидываешь, сразу все падает». После этого в коллективе его постоянно подкалывали: «Жень, ну, как у тебя с ногой?».

 

   - Ну, что ты юлишь? – снова перебила его Надежда. - Скажи уж прямо, что Мартынов Бог знает до скольких лет ходил в целках! Вы все девок трахали. В каждом городе у вас было по три гастрольных жены. А у Мартынова все никак и ничего. Лет в тридцать он все-таки женился. Но брак у него был несчастливый. Жена пыталась его под себя подобрать. И он тогда начал крепко попивать.

   - Вообще-то, Женя закирял еще до женитьбы, - уточнил Леонтий. – На него резко обрушились большие деньги. И, видимо, он оказался к этому не готов. Помню, в декабре 1975 года мы пересеклись на гастролях в Пензе. Я уже ушел в другой коллектив. А Мартынов продолжал работать у Мажукова. Я пришел к нему в номер. Он был уже изрядно бухой. «Жень, ты чего, начал кирять?» - удивился я. А возле него отиралось полколлектива. Все смотрели ему в рот. И ему явно это нравилось. «Леон, я не киряю, - ответил он мне под общий смех. – Просто я вчера кирнул, а сегодня похмелился». К сожалению, в дальнейшем наше общение с Женей прервалось. Сам он не давал о себе знать. А я такой человек, что никому навязываться не буду. Потом я слышал от знакомых, что Женя стал пить все больше и больше. Но с чем это было связано – судить не берусь. С его женой я не был знаком. Когда он женился, мы с ним уже не общались. В одной из телепередач про Мартынова Андрей Дементьев говорил, что не очень приветствовал этот брак. Мол, Женя был уже известный композитор, и девчонка вышла за него по расчету. Однако Женя тоже в свое время оформлял фиктивный брак, чтобы сделать себе московскую прописку. Это было еще при мне. У нас была костюмерша Алена Абросимова. Хорошая девчонка. Она сама предложила Жене: «Давай распишемся! Чего ты мучаешься?». Тогда многие музыканты так делали. Работали-то мы от «Росконцерта». База у нас находилась в Москве. И когда мы приезжали в Москву, каждый раз приходилось думать, где переночевать. Женя часто шутил по этому поводу. «Леон, ты сегодня на каком вокзале ночуешь? – громко спрашивал он, чтобы слышал директор коллектива. – Я на Курском». «Ты же знаешь, я предпочитаю Аэровокзал на Ленинградке, - отвечал я. – Там всегда хороший буфет, и можно нормально поесть». В принципе, директор должен был снимать нам гостиницу. Но за наш же собственный счет. «Росконцерт» брал на себя все расходы только за пределами Москвы. А в Москве полагалось за все платить самим. Однажды мы работали с иностранцами во Дворце съездов. И нас с Мартыновым и еще несколькими музыкантами поселили в гостинице «Россия». «Сделайте нам гостиницу подешевле! – попросили мы. - Мы не так много получаем». «Нет, нельзя, - сказали нам. – А то иностранцы подумают, что вы живете хуже, чем они». Обычно мы жили в гостинице «Бухарест» (ныне «Балчуг»), потому что она находилась рядом с «Росконцертом», и одноместный номер там стоил относительно недорого – 1 рубль 80 копеек. А в начале 80-х и вовсе вышел приказ – убрать из «Росконцерта» всех иногородних музыкантов. Даже Лариса Долина тогда пострадала. Ей пришлось уехать из Москвы и работать от Ульяновской филармонии.


   - А почему ты не рассказываешь, как вы с Долиной убегали от ментов? – не унималась Слобожан. – Да-да, была и такая история. Они выступали ночью в ресторане. Вдруг нагрянула ментовская облава. А Лёнька и Долина были единственными из музыкантов, у кого не было московской прописки. Их потихоньку выпустили через кухню, и они спасались бегством через какую-то стройку, где их чуть не искусали бродячие собаки.

 

   - Да, был у меня такой период, когда я ушел из «Росконцерта» в МОМА (Московское объединение музыкальных ансамблей) и работал по ресторанам в составе оркестра, которым руководил Юра Пастернак, - неохотно подтвердил Атальян. - Долина начала сотрудничать с нами уже в конце 70-х. А до нее вокалистом у нас был иранец Мехрдад Бади, известный по работе с джазовой группой «Арсенал» и по участию в пластинке Давида Тухманова «По волне моей памяти». В отличие от большинства кабацких коллективов мы не исполняли песен типа «Эх, Одесса». У нас был исключительно «фирменный» репертуар – арии из рок-опер, лучшие хиты «Дип Перпл», «Чикаго», «Аббы» и других популярных тогда групп. И нас постоянно приглашали на модные тогда «ночники», которые нелегально проводились для «избранной» публики. А легендарное ночное заведение «Арлекино» в Одинцово даже было создано специально под наш оркестр. Нас тогда выгнали из ресторана гостиницы «Россия». Пришла какая-то комиссия и поставили нам в вину, что у нас в репертуаре нет советских песен. А в Одинцово в системе общепита работал грузин – бывший замдиректора ресторана «Иверия» в Голицыно, который наш оркестр открывал в 1975 году. Узнав, что мы остались без постоянного места работы, он взял пивнушку, быстренько навел в ней марафет и устроил там что-то типа ночного клуба. Естественно, никаких вывесок, что это ночной клуб, там не было. Официально это было обычное государственное кафе. Но настоящая жизнь начиналась там после часа ночи. К этому времени все рестораны в Москве и Подмосковье закрывались. А люди хотели гулять. И подтягивались к нам.

   Одним из завсегдатаев «Арлекино» был Михаил Звездинский. Сейчас он выдает себя чуть ли не за организатора этого заведения. На самом деле Миша с нами не работал. Он просто приходил потусоваться. Иногда кто-то из гостей просил его спеть. Он приносил нам башли, и мы ему аккомпанировали. Вместе с ним тусовалась будущая модельерша Арина Крамер. Тогда она носила другую фамилию – Шнайдер. И была никем - просто подругой жены Звездинского Ленки. Заглядывала в «Арлекино» и Алла Пугачева со своим мужем-кинорежиссером. Именно она подала идею дать этому заведению название своей знаменитой песни. Но Алла Борисовна отнюдь не была там первым лицом, как многие считали. Таких, как она, там было полно. У нас можно было увидеть и Савелия Крамарова, и Юру Антонова, и многих других. Приезжала даже дочка Брежнева Галя. Она любила, чтобы всех выгнали, и мы играли для нее одной. Впервые Галя услышала наш оркестр в «Иверии». И была потрясена нашим солистом Мехрдадом Бади. Он был красавец – высокий, длинноволосый, всегда одетый по последней моде. Плюс безупречно пел по-английски. Короче, «фирмач». «Макар, давай вперед! – начал подбивать его я. – Чего тебе стоит ее попросить, чтобы мне подписали бумаги на кооперативную квартиру?! Ей это сделать – пара пустяков». «Ты чего, Лелик?! – возмутился Бади. – Смотри, она же на пахана своего похожа! Что, у меня нормальных чувих мало?!». Юра Пастернак, понимая, что от Гали много зависит, наоборот, начал к ней подкатывать. Но она не обращала на него никакого внимания. Ей был интересен только Бади. Он, бедный, не знал, как от нее отделаться. И чтобы не трахаться с ней, сбежал от нее через кухню.

   Репертуар в «Арлекино», как обычно, был «фирменный». А если мы и пели что-то на русском, то белогвардейские романсы - «Поручик Голицын», «Я институтка, я дочь камергера», «На мне тогда был новенький мундирчик». Я был очень удивлен, когда Звездинский в конце 80-х заявил, будто «Поручика Голицына» написал он. Ну и жук! Надо же было такое придумать! Мало того, он еще начал доказывать, будто Звездинский – это его настоящая фамилия, доставшаяся ему от предков – польских дворян. На самом деле его фамилия - Дейнекин. И никакого отношения ни к «Поручику Голицыну», ни к другим якобы его песням он не имел и иметь не мог. «Поручика» пела еще первая волна эмиграции. А Миша родился только в 1944 году. Помню, как-то он приехал из Находки и стал хвастаться, что нашел там харьковчан, которые играют ничуть не хуже нас. «Они такую смешную песню поют, - рассказывал он. – «Сенокос» называется». А в перестройку я увидел на площади Маяковского рекламу концертов Звездинского, где этот «Сенокос» уже фигурировал как его песня. Просто в 70-е годы зарегистрировать авторство таких песен было невозможно. А когда времена изменились, Звездинский вперед всех сориентировался и зарегистрировал все «бесхозные» песни на себя.

   Миша всегда отличался находчивостью и деловой хваткой. Однажды в «Арлекино» какой-то грузин зарядил башли и попросил спеть Пугачеву. Она взялась сама сыграть на органе. И затянула какой-то импровизированный блюз: «Привет всем! Отдыхайте, гуляйте!». Потом исполнила какую-то быструю песню. Но у нашей публики это не особо прохиляло. И вот пока она пела, Звездинский дал кому-то из знакомых «полароид», вышел на сцену и принял такую позу, как будто он поет, а Пугачева стоит сзади на бэк-вокале. В этот момент – бэмс! – его сфотографировали. Наступило лето. Мы поехали работать в Сочи. Как-то я пришел в гостиницу и попросил ключ от своего номера. «Его уже взяли», - сообщил мне администратор. «Как? Кто взял?» - удивился я. «А там ваш брат приехал», - последовал ответ. «Что это он без звонка?» - подумал я. Поднялся в номер, но вместо брата увидел там Звездинского с женой и целую кучу «фирменных» шмоток. «Пусть шмотки пока у тебя полежат! – сказал Миша. – Можешь фарцануть и заработать». «Ты что?! – возмутился я. – Хочешь, чтобы меня арестовали?!». Узнав, где мы работаем, он прошелся по пляжу, пообщался со знакомыми «центровыми» и вечером привел нам целую ораву. Подошел к директрисе ресторана и договорился делать «ночники». При этом Миша козырял той самой «полароидной» фотографией с Пугачевой. А через несколько дней он исчез так же внезапно, как появился. «Где этот Звездинский? – плакалась директриса. – Он мне должен. Он мне столько обещал».

   Недолго просуществовало и «Арлекино». Грузин-директор возгордился и засадил в местной Одинцовской газете статью, что он, такой хороший, переоборудовал пивнушку в уютное кафе, и сама Пугачева дала ему название. А народ подумал, что Алла там поет, и повалил туда валом. Но днем-то там ничего не было. Посыпались жалобы. И на старый новый год в пять утра в «Арлекино» ворвалась целая команда ментов. «Что здесь происходит?» - спросили они. «Сегодня праздник – старый новый год», - объяснил администратор. «Нет такого праздника», - возразили менты. И потребовали у всех присутствующих паспорта. Нас сфотографировали – анфас и профиль. Но потом отпустили и больше не трогали. Вот когда Звездинский облажался в «Аленьком цветочке» 8 марта 1980 года, это имело серьезные последствия. После этого многих музыкантов, которые там попались, тягали в милицию, а самого Мишу в итоге посадили.

 

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 26, 2008)

 





В ГИБЕЛИ ДНЕПРОВА ОБВИНЯЮТ ЭКС-ЛЮБОВНИЦУ «НА-НАЙЦА»

по мнению Филиппа Гросса, Юлия Куренкова уморила его отца, чтобы вернуть долги своего нового бой-френда

 

Не успели похоронить автора «Радовать, хочу тебя сегодня радовать», «А можно, Россия, остаться с тобой?» и многих других замечательных песен Анатолия Днепрова (Гросса), скоропостижно скончавшегося на гастролях при переезде из Волгограда в Ростов-на-Дону, как вокруг его смерти начал разгораться нешуточный скандал. Казалось бы, прокуратура Ростовской области заверила, что в случившемся не было ничего криминального. Однако у его старшего сына Филиппа Гросса оказалось иное мнение по этому поводу. То, что я от него услышал, повергло меня в состояние шока.

 

   - Моего отца убила его директор Юля Куренкова, - заявил Филипп Гросс. - За последние полтора года она его просто «заездила». Как у всякого полного человека, у него были определенные проблемы со здоровьем. Но она с этим нисколько не считалась. Заставляла его работать практически без передышки, чтобы вернуть долги своего нынешнего сожителя - певца Эрика Макаряна. Этот Макарян приехал в Москву из Армении. Там у него остались молодая жена и маленький сын. Сначала Юля привела его к отцу на подпевки. Макарян тогда сидел без копейки. Ему нечем было даже платить за жилье, и после папиных концертов он спал до утра в ночных клубах. А потом они с Юлей сблизились и стали жить вместе. И Юля стала пихать его в программу отца уже не как бэк-вокалиста, а как сольного исполнителя. 12 апреля я приглашал ее дочку Нилу в ресторан «Тан» на день рождения моей дочки Насти. И лично слышал, как Юля говорила по телефону с людьми из Самары, которые хотели пригласить отца на какой-то юбилей: «Да, они с Макаряном могут приехать такого-то числа. Нет, Днепров ездит только с ним. Не знаете, кто такой Макарян? Это же самый известный певец в Армении. Не хотите его брать? Значит, Днепров тоже не поедет».

 

   На нашу общую беду, Куренкову привела к отцу моя мама Ольга Павлова. Она познакомилась с ней в 1999 году на заседании «Детектив-клуба». Юля пришла туда со своим тогдашним любовником - экс-солистом группы «На-На» Валерием Юриным, который, кстати, тоже ради нее бросил семью. У нее с мамой завязалась дружба. И когда в 2004 году отец уволил прежнего директора, мама порекомендовала на его место Юлю. Ей тогда и в голову не могло прийти, какими последствиями это обернется. А когда мама спохватилась и стала возражать против дальнейшей работы своей протеже с отцом, Юля сделала все возможное, чтобы рассорить его с мамой, и добилась, что в 2007 году они развелись. Общение отца с детьми ее стараниями также было сведено до минимума. В конце концов, отец не выдержал и решил сам избавиться от Юли. Где-то за месяц до смерти он обращался к Иосифу Пригожину и просил его помочь найти нового директора. Когда Юля узнала об этом, она устроила ему жуткий скандал. Вскоре после этого во время гастрольной поездки в Ереван отец попал в реанимацию. Врачи сказали, что ему срочно нужно лечиться. Если бы я знал об этом, я бы заставил его лечь в больницу. По словам его домработницы Нади, он и сам уже об этом подумывал. Но Юля скрыла от семьи всю серьезность положения. И уговорила отца поехать на эти злополучные гастроли в Волгоград и Ростов-на-Дону.

 

   Поначалу она пыталась скрыть от нас и обстоятельства его смерти. Говорила нам, что вместе с водителем, который их вез, они вытащили отца из машины и на улице делали ему искусственное дыхание и массаж сердца. Но, когда его тело укладывали в гроб, понадобилось 5 или 6 человек. У меня сразу возникли сомнения, что Юля и водитель вдвоем могли сдвинуть его с места. После похорон я встретился с этим водителем, который приехал по своим делам в Москву. «Вы долго делали ему искусственное дыхание?» - спросил я. На что последовал ответ: «А что это такое?». «Это когда рот в рот пускают воздух, чтобы «завести» человека», - объяснил я. «Я что, педик?!» - возмутился он. Выяснилось, что Юля первым делом позвонила Макаряну, и он сказал: «Не подходи к трупу, чтобы тебя ни в чем не обвиняли!». Все, что они сделали, - побрызгали отцу в лицо водой. Через три минуты он издал слабый вздох. Водитель объяснил, что так человек отдает Богу душу, и закрыл ему глаза. Возможно, еще живому. Даже при остановке сердца человек сразу не умирает. Если своевременно оказать ему помощь, как минимум, в течение 12 минут еще есть шанс его «оживить». Но отцу не дали этого шанса. В 2007 году он спас Юле жизнь. У нее обнаружили рак матки. И он оплатил ей операцию и последующее лечение. «Почему же ты ничего не сделала, чтобы его спасти?» - спросил я. «Я не проходила курсы медсестер, - стала оправдываться она. - И передо мной люди никогда не умирали. Откуда я могла знать, что делать в таких случаях?!».

 

   Верится в это с трудом. Уж как делать искусственное дыхание – все знают. Может быть, не все знают, как правильно делать массаж сердца. Но, как мне объяснили кардиологи, даже если просто нажимать на грудь, она все равно касается сердца и проводит кровь. Да, отец весил много. Переместить его в горизонтальное положение было тяжело. Но можно было наклонить его на сидение. Ну, хорошо – предположим, что они растерялись и не додумались до этого. Но почему они не вызвали «скорую» или сами не отвезли отца в ближайшую больницу? Мобильные телефоны на трассе работали исправно. Неподалеку находились три населенных пункта, в которых есть больницы. В частности, незадолго до случившегося они проехали город Белая Калитва. До него было всего 20 км. Юля сама мне об этом говорила. На «Фольксвагене», который развивает скорость около 200 км/час, туда можно было доехать за несколько минут. Вместо этого они поехали в Каменск-Шахтинское ГАИ, которое находилось более чем в 50 км и даже не по дороге в Ростов-на-Дону, а в совершенно другом направлении. Оттуда тело отца отвезли в ростовский морг и в тот же день, не согласовав это с семьей, поспешно сделали вскрытие и полное бальзамирование. Мы-то как раз хотели, чтобы вскрытие происходило в Москве. Но, когда мой дядя прилетел за телом, в нем уже отсутствовали внутренние органы, а бальзамирование скрыло все следы. Да, формально в морг приезжал представитель прокуратуры и проверял, не носила ли смерть криминальный характер. Но это же Ростов-на-Дону. За 200-300 баксов там выдадут заключение, что человек умер от чего угодно – от передозировки наркотиков до ножевого ранения.

 

   Вообще, в этой истории с самого начала было очень много странного. По непонятным причинам, исчез водитель, который должен был везти отца из Волгограда в Ростов-на-Дону. И его повез на своей машине сам организатор волгоградского концерта, который по идее не должен заниматься такими вещами. Причем, у него якобы случайно включилась видеокамера на мобильном телефоне и записала разговор в машине при выезде из Волгограда. На этой записи Юля спрашивает: «Анатолий Семенович, вам удобно? Вам музыка не мешает?». В ответ еле-еле слышен голос отца: «Нет, не мешает». Если, конечно, это его голос. Потом идет какой-то разговор, и вдруг Юля объявляет: «Мы едем в Ростов». Ну, для кого это было сказано? И отец, и чувак, который сидел за рулем, и так прекрасно знали, куда они едут. Невольно складывалось впечатление, что это было сказано специально для записывающего устройства. Кроме того, в тот же день в интернете появилось видео, где отца показывают в машине уже мертвым, и организатор ростовского концерта дает интервью о случившемся. «За 15 минут до смерти я созванивался с его тур-менеджером, - подчеркивает он. - Днепров чувствовал себя хорошо. Я слышал его голос». Юля уверяла нас, что не знает, кто снял это видео. Но организатор из Ростова-на-Дону признался, что съемку санкционировала именно она. Все это очень напоминало попытку создать алиби. У моей мамы даже возникло предположение, что отца убили еще в Волгограде и посадили в машину уже мертвым. Что там могло случиться – остается только гадать. Но на последней фотографии, сделанной в Волгограде, у отца очень нездоровый вид: он весь покрыт какими-то странными пятнами.

 

   После того, как тело отца перевезли в Москву, Юля и Эрик забрали из аэропорта его машину «Линкольн Навигатор», которую я ему подарил. И не хотели отдавать ее, пока я на них конкретно не насел. «Давайте мы у вас ее купим! - говорили они. – Все равно вы будете ее продавать. Зачем она вам нужна?! Она же вся гнилая». При этом отец недавно уже отдал Юле «Пежо Пикассо», и она осталась должна за нее фиг знает сколько денег. Вдобавок ко всему Юля забрала все телефоны и записные книжки отца и начала просить у его друзей деньги на похороны. На самом деле мы сами оплатили все расходы по похоронам – около 65 тысяч долларов. Единственное – Иосиф Давыдович Кобзон помог нам организовать панихиду в Доме композиторов и сделал официальное письмо Юрию Михайловичу Лужкову, чтобы отцу дали место на Троекуровском кладбище. Спасибо огромное ему за это! А деньги, которые давали Юле, до нас попросту не дошли. Причем, она продолжала разводить людей и после похорон. Говорила, что семья чуть ли не голодает, что нет денег на 40 дней и т.д. А когда они с Макаряном все-таки вернули «Линкольн Навигатор», обнаружилось, что из салона пропала кассета с новыми песнями отца, которые он там оставил, когда улетал в Волгоград. Судя по всему, скоро мы услышим их в исполнении Эрика Макаряна. Как проговорилась Юля, он планирует сменить фамилию на Днепров и ездить с гастролями под видом его сына. Но я этого всего так не оставлю. Я буду обращаться в МВД России и просить о проведении тщательного расследования их деятельности.

 

   - У меня просто нет слов, - призналась Юлия Куренкова, к которой я обратился за разъяснениями. - Я подтверждаю только один факт – что я стала директором Днепрова, благодаря его бывшей жене Ольге Павловне. А все остальное, что рассказал сын Анатолия Семеновича, - от начала до конца обман и клевета! Что значит – я «заездила» Днепрова?! У меня не было подписано с ним никакого контракта. И я при всем желании не могла заставить его куда-либо ехать. Он сам на меня давил: «Юля, почему мало концертов?». Начинал звонить мне с 9-30 утра и спрашивать: «Нет каких-то новостей?». «Анатолий Семенович, в это время шоу-бизнес еще спит», - отшучивалась я. Да, незадолго до гибели Днепров действительно общался с Иосифом Пригожиным. Но, насколько мне известно, они разговаривали о том, что он, возможно, даст какую-то песню Валерии. Ни о каком поиске нового директора и ни о какой ссоре между нами речи не было. Что касается моего гражданского мужа Эрика Макаряна, то это был единственный человек, которого Днепров называл своим учеником и своим протеже. И мне смешно слышать, что я кому-то его навязывала. Мой муж – очень известный человек в Армении. И сюда приехал только из-за того, что сам Анатолий Семенович сказал: «Приезжай! Мы будем тебя здесь продвигать!». Он всегда был рад взять Эрика на какой-нибудь армянский концерт. У них были дуэтные песни. А когда концерт был большой, Эрик также пел свои песни и песни Днепрова, которые Анатолий Семенович лично давал ему в исполнение. В частности, последнее время он очень просил Эрика записать его песню и поехать с ней на фестиваль в Сан-Ремо. Наверное, это говорилось не просто так.

 

   Что я настраивала Днепрова против семьи - это вранье. Наоборот, я делала очень много, чтобы между Анатолием Семеновичем и Ольгой Павловной не было никаких казусов. Когда он поехал в ЗАГС подавать заявление на развод, я первой ему позвонила и сказала: «Не делайте этого, пожалуйста!». «Нет, - ответил он. - Теперь я буду сам решать, что и как мне делать». У меня были прекрасные отношения с Ольгой Павловной. Но мне пришлось выбирать: или она, или Анатолий Семенович. И что я скрывала от семьи состояние его здоровья - тоже полный бред. Да, во время нашей последней поездки в Армению у Днепрова поднялось давление. Это произошло при переезде из Еревана в другой город. Там же горы. А в горах даже здоровые люди могут испытывать недомогание. Днепров позвонил в Ереван, и оттуда прислали «скорую»-реанимацию. К счастью, реанимация не потребовалась. Анатолию Семеновичу сбили давление, и он сразу почувствовал себя лучше. Тем не менее, врачи сказали: «Берегите свое сердце! Оно у вас никудышное. Вам нужно худеть, завязывать со спиртным и курением». Я сразу же позвонила Филиппу. «Произошла вот такая фигня, - сказала я. - Нужно спасать человека». Днепров еще на меня накричал из-за этого. А когда мы вернулись в Москву, я обратила внимание, что с ним происходит что-то неладное. Анатолий Семенович с кем-то разговаривал по телефону и очень сильно нервничал. Вечером он позвонил мне и сообщил, что Филипп переслал на его счет какие-то деньги, и завтра в 8 утра ему нужно ехать их снимать. Почему же Филипп, зная о проблемах отца со здоровьем, не взял его за руку и не отвел в больницу, а заставил его полдня мотаться по банкам и решать свои финансовые вопросы?!

 

   В то утро, когда произошла трагедия, у Днепрова было замечательное настроение. Несмотря на ранний подъем, он был очень бодрым. Говорил о своих детях и, в частности, о дочери Лесе. Мол, она хорошо поет, и нужно внедрять ее в нашу концертную программу. Обычно, если у него болело сердце или поднималось давление, он говорил мне об этом. И я давала ему таблетки, которые специально возила с собой. Но в этот раз он ничего мне не сказал. В дороге Анатолия Семеновича сморил сон. Вдруг мы услышали сильнейший храп. И в течение одной минуты его не стало. Это была мгновенная смерть. Везти его в больницу было бессмысленно. Человек уже умер. Да и в какую больницу мы должны были его везти?! Нас ведь вез не профессиональный водитель, который знает эту дорогу, а сам устроитель концерта из Волгограда. Он взялся нас отвезти, чтобы посмотреть Ростов и еще раз побывать на нашем концерте. Откуда ему было знать, где находится ближайшая больница?! Мы просто помчались вперед по направлению к Ростову. И первым местом, куда мы приехали, оказался тот самый пост ГАИ. Моя совесть перед Богом чиста. Я инвалид II группы. Мне категорически противопоказаны какие-либо перегрузки. Но, даже когда после операции меня возили полусогнутую, из любви к этому человеку я делала все, что было в моих силах. Неужели вы думаете, что я могла его оставить, если бы у меня была хоть малейшая возможность его спасти?!

 

   Да, я звонила людям и просила деньги на похороны. Но меня заставил это делать сам Филипп. «Денег не хватает, - пожаловался он. – Где же его друзья-товарищи? Почему они не помогут?». На самом деле наши друзья из Ростова и так оплатили все расходы на месте. Представители Армении прислали деньги. Я тут же привезла их Филиппу. «А почему так мало дали?» - только и сказал он. И потом звонил мне каждый день с вопросом: «Ну, что? Кто-нибудь еще прислал?». Я уже не знала, что людям говорить. А потом Филипп вдруг заявил: «Ни у кого больше денег не проси! Все! Мне ничего не надо!». Теперь он угрожает нам. Говорит, что за 4 тысячи «закажет» Эрика. Пишет мне по ночам «эсэмэски»: «Ты убийца». Возможно, такая ненависть Филиппа ко мне и к Эрику объясняется тем, что мы стали для его отца ближе, чем родные дети. Анатолий Семенович звонил в любое время дня и ночи нам, а не Филиппу. И в новогоднюю ночь он приехал в нашу семью, а не к своим детям. Согласитесь, это о многом  говорит! А сам Филипп звонил отцу только тогда, когда у него были какие-то проблемы. Как после этого у него еще поворачивается язык кого-то в чем-то обвинять?!

 

  Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 23, 2008)

 
В качестве дополнения к материалу предлагаем вам ознакомиться с упомянутой в тексте последней прижизненной записью Анатолия Днепрова, по словам Юлии Куренковой, случайно сделанной в машине по дороге из Волгограда в Ростов-на-Дону.

По настоянию родственников, шокирующие кадры мёртвого Анатолия Днепрова из интернета изъяты. А прилагавшееся к ним видеоинтервью организатора его ростовского концерта можно посмотреть здесь.

http://life.ru/video/2051/







[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] [96] [97] [98] [99] [100] [101] [102] [103] [104] [105] [106] [107] [108] [109] [110] [111] [112] [113] [114] [115] [116] [117] [118] [119] [120] [121] [122] [123] [124] [125] [126] [127] [128] [129] [130] [131] [132] [133] [134] [135] [136] [137] [138] [139] [140] [141] [142] [143] [144] [145] [146] [147] [148] [149] [150] [151] [152] [153] [154] [155] [156] [157] [158] [159] [160] [161] [162] [163] [164] [165] [166] [167] [168] [169] [170] [171] [172] [173] [174] [175] [176] [177] [178] [179] [180] [181] [182] [183] [184] [185] [186] [187] [188] [189] [190] [191] [192] [193] [194] [195] [196] [197] [198] [199] [200] [201] [202] [203] [204] [205] [206] [207] [208] [209] [210] [211] [212] [213] [214] [215] [216] [217] [218] [219] [220] [221] [222] [223] [224] [225] [226] [227] [228] [229] [230] [231] [232] [233] [234] [235] [236] [237] [238] [239] [240] [241] [242] [243] [244] [245] [246] [247] [248] [249] [250] [251] [252] [253] [254] [255] [256] [257] [258] [259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270] [271] [272] [273] [274] [275] [276] [277] [278] [279] [280] [281] [282] [283] [284] [285] [286] [287] [288] [289] [290] [291] [292] [293] [294] [295] [296] [297] [298] [299] [300] [301]

 




 

 

Памятные даты

 

 

 

29.03.1899 родился Лаврентий Павлович Берия, политический деятель, в 1938-1953 министр внутренних дел СССР, покровитель Зои Федоровой и других деятелей искусств (расстрелян 23.12.1953).

29.03.1908 родился Владимир Аркадьевич Канделаки, оперный певец, участник музыкальных фильмов ("Цирк", "Парень из нашего города", "Верую в любовь") (умер 03.1994).

29.03.1925 родилась Людмила Алексеевна Лядова, композитор ("Чудо-песенка", "Ай-люли"), бывшая партнерша по сцене певицы Нины Пантелеевой.

29.03.1968 родился Владимир Владимирович Пресняков, певец ("Зурбаган", "Спит придорожная трава", "Стюардесса по имени Жанна"), участник музыкальных фильмов ("Она с метлой, он в черной шляпе"), сын участников ВИА "Самоцветы" Владимира и Елены Пресняковых, бывший муж Кристины Орбакайте, сожитель участницы "Фабрики звезд-5" Натальи Подольской.

30.03.2011 умерла Людмила Марковна Гурченко, киноактриса, певица ("Команда молодости нашей", "Московские окна", "Петербург-Ленинград"), участница музыкальных фильмов ("Карнавальная ночь", "Мама", "Рецепт ее молодости"), бывшая жена Иосифа Кобзона (родилась 12.11.1935).

31.03.1872 родился Сергей Павлович Дягилев, импрессарио, организатор "Русских сезонов" в Париже (умер 19.08.1929).

31.03.1948 родился Владимир Натанович Винокур, пародист, экс-участник ВИА "Самоцветы".

31.03.1954 родилась Лайма Станиславовна Вайкуле, певица ("Вернисаж", "Чарли", "Акапулько"), участница музыкальных фильмов ("Танцы на крыше").

31.03.1959 умер Глеб Максимилианович Кржижановский, политический деятель, организатор электрификации России, по совместительству поэт-песенник ("Вихри враждебные веют над нами") (родился 24.01.1872).

31.03.1971 родилась Наталья Анатольевна Миняева (она же Наталья Рудина, она же Натали), певица ("Ветер с моря дул", "Считалочка", "Черепашка по имени Наташка").

01.04.1873 родился Сергей Васильевич Рахманинов, композитор, пианист-виртуоз (умер 28.03.1943).

01.04.1888 кружок любителей игры на балалайке под руководством Василия Андреева дал свой первый концерт.

01.04.1983 родился Сергей Вячеславович Лазарев, экс-солист группы "Smash!!".

01.04.1995 на Первом канале начало вещание Общественное российское телевидение (ОРТ).

01.04.2024 день смеха.

01.04.1947 родился Анатолий Семёнович Гросс (он же Днепров), композитор и певец ("Радовать", "Россия", "Я не забуду это лето") (умер 05.05.2008).

02.04.1916 родился Олег Леонидович Лундстрем, пианист, дирижер, с 1934 бессменный руководитель джазового оркестра своего имени (умер 14.10.2005).

02.04.1917 Временное правительство отменила черту оседлости для евреев, действовавшую с 1791 года.

02.04.1969 родился Иосиф Игоревич Пригожин (он же Шрек), глава компании "Нокс Мьюзик", муж и продюсер певицы Валерии, бывший продюсер Вахтанга Кикабидзе, Кристины Орбакайте, Николая Носкова и Авраама Руссо, автор крылатой фразы "Куда артиста ни целуй – кругом жопа!".

02.04.1991 умерла Екатерина (она же Рина) Васильевна Зеленая, киноактриса, исполнительница песен ("На столе стоят чернила, а в чернилах - два пера", "А мне всего 17 лет", "Затянуло бурой тиной гладь старинного пруда") (родилась 07.11.1901).

03.04.1937 родился Марк Григорьевич Розовский, создатель эстрадной студии МГУ "Наш дом" и театра-студии "У Никитских ворот", постановщик мюзиклов ("Три мушкетера"), драматург ("Концерт Высоцкого в НИИ").

04.04.1876 в Париже русский электротехник Павел Яблочков получил патент на электрическую лампочку.

04.04.1908 родился Сигизмунд Абрамович Кац, композитор ("Шумел сурово брянский лес", "Два Максима", "У нас в общежитии свадьба") (умер 1984).

04.04.1938 родился Илья Рахмиэлевич Резник, актер, поэт-песенник ("Золушка", "Маэстро", "Вернисаж"), участник музыкальных фильмов ("Приключения принца Флоризеля", "Пришла и говорю").

04.04.1960 родилась Наталья Сергеевна Ступишина (она же Анка), певица ("А вы говорили, Василий Иваныч, что мелкая речка Урал", "А ты не летчик").

04.04.1967 родился Дмитрий Владимирович Нагиев, шоумен.

04.04.1976 родился Антон Игоревич Комолов, ведущий музыкальных телепередач.

04.04.1990 умер Марк Григорьевич Фрадкин, композитор ("На тот большак", "За того парня", "Увезу тебя я в тундру") (родился 04.05.1914).

04.04.2004 умер Никита Владимирович Богословский, композитор ("Любимый город может спать спокойно", "Темная ночь", "Три года ты мне снилась") (родился 22.05.1913).

04.04.2024 день Святого Исидора, покровителя Интернета и компьютеров.

 

 
 
 

Купить дешевые авиабилеты онлайн