По мнению певца Игоря Наджиева, без Веры поэт мог пойти по совсем другой дорожке

22 июня 1995 года после тяжелой болезни на 65-ом году жизни ушел в мир иной великий русский поэт Леонид ДЕРБЕНЕВ, автор «Есть только миг», «А нам все равно», «Все могут короли», «Прощай», «Все пройдет» и множества других всеми любимых песен. А 30 апреля 2023 года в возрасте 88 лет не стало его вдовы Веры ДЕРБЕНЕВОЙ, прожившей с ним больше трех с половиной десятилетий. По словам их внучки Елизаветы, несмотря на все предосторожности, Вера Ивановна заразилась коронавирусом. Ее положили в больницу, и болезнь вроде бы начала отступать. Но потом ее состояние внезапно резко ухудшилось, и врачи оказались бессильны ей помочь. Вдову поэта отпели в том же храме иконы Божией Матери «Знамение» в Переяславской слободе, где когда-то отпевали самого Дербенева, и похоронили рядом с ним на Востряковском кладбище.

   - Вера Ивановна поддерживала Леонида Петровича в самые трудные моменты жизни, - рассказала «Экспресс газете» создательница легендарных телепередач «Шире круг» и «Споемте, друзья!» Ольга Молчанова. - Он не сразу нашел себя. Много лет работал юристом в издательстве. А стихи писал в свободное время. Только после женитьбы на Вере Ивановне оставил юридическую практику и полностью посвятил себя творчеству. Начал сочинять первые песни для кино и русские тексты к иностранным шлягерам типа «У моря, у синего моря». В те времена в СССР боролись с тунеядцами. К нему приходили из милиции. Спрашивали, где он работает. «Нигде, - отвечал Дербенев. - Я пишу стихи. У Евтушенко и Рождественского тоже нет места работы. Но вы же не считаете, что они тунеядцы». «Ну, так это Евтушенко и Рождественский! - говорили милиционеры. - А кто вы такой?». Леонида Петровича это сильно угнетало. И он стал злоупотреблять алкоголем. В какой-то момент это приняло угрожающий характер. Спасла его Вера Ивановна. По ее рассказам, она поставила условие: «Или ты прекращаешь пить, или я от тебя ухожу». И это так на него подействовало, что он навсегда избавился от этого пагубного пристрастия.

   Мое знакомство с Дербеневым произошло в 70-х, когда он уже был известным поэтом. Я тогда начинала делать программу «Шире круг» и попросила Славу Добрынина написать для нее песню. Стихи к ней сочинил Леонид Петрович, который тесно с ним сотрудничал. И Слава решил нас друг другу представить. Привез меня к Дербеневу домой. Вера Ивановна сразу стала накрывать на стол. Она была очень гостеприимной хозяйкой. В холодильнике у нее всегда были припасены какие-то вкусные явства. Несмотря на то, что Леонид Петрович сам не пил, для нас со Славой он поставил бутылку водки. А потом повел меня в гараж и показал свои продуктовые запасы, хранившиеся в погребе. Видимо, хотел произвести на меня впечатление не только своей интеллектуальностью, но и хозяйственностью. К моему удивлению, погреб у непьющего поэта был забит ящиками с водкой. Из продуктов мне запомнились орешки кешью, о существовании которых я до этого даже не знала. Мне они очень понравились. И в дальнейшем, когда я приезжала к Леониду Петровичу, у него всегда был приготовлен для меня целый пакет этих орешков.

   На определенном этапе жизни Дербенев пришел к вере в Бога и стал очень религиозным человеком. Пытался и меня наставлять на путь истинный. Называл меня «великой грешницей», потому что я выпивала и курила. В 80-е годы, когда в магазинах не было водки, а меня звали куда-то в гости и просили захватить бутылку, я иногда звонила Леониду Петровичу и просила поделиться его запасами из погреба. Водка у него была «Лимонная». Это был эксклюзив. «Оля, опять вы куда-то едете выпивать, - осуждал меня он. - Вам надо с этим завязывать». Но никогда не отказывал и выделял мне бутылку или две. А у себя дома даже курить мне разрешал. Правда, тоже постоянно ворчал: «Оля, вы уже вторую сигарету за вечер выкурили. Вы можете отказаться от курения?». В какой-то момент я не выдержала и сказала: «Тогда я вообще не буду к вам приходить. Мне приятно в хорошей компании за интересным разговором выкурить пару сигарет. Ну, что я могу с собой сделать?». А Вере Ивановне приходилось курить тайком от него. Однажды она пригласила меня к ним на дачу в Икшу. Леонида Петровича не было. И мы на пару дымили от души. А он неожиданно приехал. Почувствовал, что от Веры Ивановны пахло табаком. И устроил ей жесткий скандал. Таким рассвирепевшим я его никогда не видела.

   Совместными застольями наше общение с Дербеневым не ограничивалось. Одно время я задействовала его как соведущего в моей программе «Споемте, друзья!». Постоянными ведущими были Лева Лещенко и Таня Веденеева. Но каждый раз к ведению еще кто-то подключался. И одним из таких людей был Леонид Петрович. Чаще всего он участвовал в выездных съемках. Ездил с нами в Пятигорск, Витебск, Астану и другие города. Иногда я пользовалась авторитетом Дербенева, чтобы продвинуть в эфир начинающих артистов. Например, благодаря ему, дебютировал на телевидении Игорь Наджиев. Он принес мне две свои песни на стихи Сергея Есенина. Зная, что Есенин - один из любимых поэтов Леонида Петровича, я решила показать эти песни ему. Одна из них ему очень понравилась. И, по его совету, я сняла Игоря с этой песней в программе «Шире круг». На сдачу этой программы пришел один из телевизионных начальников, который по совместительству был писателем. «Это искажение Есенина», - сказал он про песню Наджиева и потребовал ее вырезать. «А вот Леонид Дербенев, большой знаток и поклонник есенинского творчества, очень высоко ее оценил и настоятельно посоветовал взять в эфир», - возразила я. И это помогло сохранить выступление Игоря в программе.

   Помогал мне Леонид Петрович не только своим авторитетом. Однажды я ехала снимать фестиваль советской песни в польский город Зелёна Гура. Валюты нам практически не давали. Только какие-то копеечные суточные. А соблазнов по тем временам в Польше было много. Чтобы что-то купить, приходилось везти на продажу утюги и фотоаппараты. А Дербенев незадолго до этого побывал в Финляндии. И дал мне оставшиеся у него финские марки на сумму 50 или 100 советских рублей. «Вам пригодится», - сказал он. У Веры Ивановны такие щедрые благодеяния вызвали неожиданную реакцию. В минуты наших с ней задушевных бесед она как бы в шутку начала меня спрашивать: «А с чего это Леня тебя так балует? Скажи мне честно, у тебя с ним что-то есть?». Я даже не знала, что ей на это отвечать. На самом деле нас с Леонидом Петровичем связывала просто дружба. Он был интересным собеседником. И мы могли часами разговаривать. Особенно о политике. В начале 90-х я была увлечена Борисом Ельциным. Во время ГКЧП бегала защищать Белый дом. «Зачем вы его поддерживаете?» - ругал меня Дербенев. Ельцина он терпеть не мог. Уже тогда понимал, что ничего хорошего этот человек нашей стране не принесет. И даже посвятил ему песню с недвусмысленным названием «Пьяный кучер».

   Когда Дербенев заболел, я сразу догадалась, что с ним случилось. Он жаловался на какие-то особые боли в пояснице. Точно такие же симптомы были у моего покойного мужа, который умер от рака желудка. Я поделилась своими догадками с Верой Ивановной. А с самим Дербеневым обсуждать эту тему не решалась. Леонид Петрович обижался, что я совсем его забыла и стала редко к нему приезжать. Однажды позвонил и сказал: «Оля, вы так давно у меня не были. Доктор мне разрешил выпивать. Теперь я могу с вами посидеть и выпить». Я оправдывалась, что сильно загружена работой. А на самом деле просто не знала, как себя вести и что говорить, когда человек уже обречен. Умер Леонид Петрович в дождливое утро. У него была потрясающая песня «Я вернусь», которую пела Маша Распутина. Там был образ «нити дождей»: «И однажды за них ухвачусь я руками и выскочу из того, что зовется презренною плотью моей». В этой песне он как бы предрекал обстоятельства своего ухода. А вот смерть Веры Ивановны стала для меня полной неожиданностью. Мы продолжали с ней общаться до последних ее дней. Совсем недавно ей сделали операцию на глазах. Она радовалась, что стала лучше видеть и снова может читать. Собиралась летом ехать на дачу. И я не могла поверить, что ее больше нет с нами.

   - Символично, что уход Веры Ивановны в вечную жизнь произошел в светлый пасхальный праздник - День святых жен-мироносиц, - подчеркнул певец Игорь Наджиев. - В народе его еще называют «православное 8-е марта». Можно сказать, что сам Господь Бог надел на голову Вере Ивановне незримый венец жены-мироносицы, признав ее великое самопожертвование и преданное служение своему мужу до конца собственных дней. Если бы рядом не было этой женщины, Дербенев мог бы пойти по совсем другой дорожке. «Семейная жизнь - это не за ручки держаться непрестанно и смотреть в глаза друг другу, а смотреть в одном направлении, жить единой жизнью с любимым человеком, стараясь облегчить ему все тяготы и лишения судьбы», - любила говорить Вера Ивановна. И я могу засвидетельствовать, что именно так она с Леонидом Петровичем и жила. С начала 90-х годов мне посчастливилось быть вхожим в их гостеприимный дом и собственными глазами видеть, как строились взаимоотношения в этой прекрасной семье.

   К Дербеневу меня направил Филипп Киркоров, с которым я познакомился на съемках «Шире круг». Леонид Петрович послушал мои записи и сразу предложил мне свою песню «Потерянная страна» на музыку Максима Дунаевского. «Планировалось дать ее Филиппу или Маше Распутиной, - сказал он. - Но они никак не решаются. Может, ты возьмешь?». Я понял, что это мой шанс, и с помощью знакомых музыкантов записал «Потерянную страну». Услышав мою запись, Дунаевский спросил Дербенева: «Где ты нашел пацана с таким шикарным голосом?». «А ты забыл, как вы с Раймондом Паулсом не пропустили его на конкурс Юрмала-88?» - напомнил ему Леонид Петрович. «Мы ничего не решали. Все решала Алла Дмитриева из музыкальной редакции ЦТ», - принялся оправдываться Максим. Им с Дербеневым тогда нужно было срочно записывать песни для фильма «Мушкетеры двадцать лет спустя». Думали, что петь будет Михаил Боярский. Но он на гастролях сорвал голос. И Леонид Петрович предложил, чтобы все песни за кадром спел я. А мой первый сольный концерт в городе Десногорске помог устроить его друг - бывший глава Гостелерадио Леонид Петрович Кравченко. После ГКЧП от него все отвернулись. Только Дербенев его поддержал. «Я бы эту новую власть во главе с Ельциным посадил в одну лодку и отправил в открытый океан, - говорил он. - Если не выживут, и слава Богу».

   Гостей Леонид Петрович обычно принимал на кухне. Вера Ивановна готовила что-нибудь вкусное. А мы с удовольствием лопали и слушали его наставления. «Гость никогда не должен быть голодным. Ступил на порог - будь добр за стол!» - такое правило было у них в доме. Но кухонными хлопотами роль Веры Ивановны отнюдь не ограничивалась. Она была первым слушателем и рецензентом всех стихов Дербенева. С ней он советовался, когда к нему приходил какой-то новый артист. Спрашивал ее: «Ну, как тебе этот человек? Наш или нет?». И при возникновении конфликтных ситуаций без ее помощи не обходилось. Бывало, в силу молодости и горячности я иногда начинал спорить с Дербеневым по творческим вопросам. Однажды ушел и хлопнул дверью. А Вера Ивановна нас потом мирила. И когда начиналась ругань между Машей Распутиной и ее мужем Володей Ермаковым, она тоже вмешивалась и убеждала их остыть и одуматься.

   После смерти Дербенева Вера Ивановна взяла на себя нелегкое дело по сохранению памяти своего мужа и его гигантского творческого наследия. «Чтобы память не угасла, нужно постоянно подбрасывать дровишки в огонь», - повторяла она. И очень многое для этого сумела сделать. Написала и издала прекрасную книгу о жизни Леонида Петровича. Добилась заложения его именной «звезды» на «Площади звезд» перед ныне уже не существующим ГЦКЗ «Россия». К юбилейным датам договаривалась о телетрансляции концертов, посвященных его памяти. Правда, несмотря на все ее старания, меня из этих концертов обычно вырезали. Зато, благодаря Вере Ивановне, в моем репертуаре появились новые песни на стихи Дербенева. Именно она убедила меня перепеть легендарную «Есть только миг». Сказала мне: «Я чувствую, ты сможешь прочесть эту песню по-своему, взглядом другого поколения». А для песни «Надейся на Бога» из фильма «Мушкетеры двадцать лет спустя» я с благословения Веры Ивановны написал свою музыку. Леониду Петровичу с самого начала не нравилась музыка Дунаевского. «Опять Максим написал что-то консерваторское», - ругался он. И в фильме эта песня прозвучала как-то невнятно. А ведь Дербенев вкладывал в нее очень глубокий смысл: «Ни на что не надейся, а надейся на Бога: жизнь дается на время, а Господь - навсегда!».

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» спецвыпуск от 26 июня, 2023)

   Газетная версия https://www.eg.ru/nostalgia/3398692