по мнению Иосифа Пригожина, Ксения Собчак, обвинившая его жену в пропаганде гомосексуализма, сама по ночам онанирует на ее фотографию

Минувшей весной исполнилось 45 лет одной из самых востребованных артисток современной российской эстрады – певице Валерии. Казалось бы, ее успеху можно только позавидовать. Однако из разговора с ее мужем и продюсером Иосифом Пригожиным выяснилось, что далеко не все в жизни певицы складывается гладко.

   - Скажи, пожалуйста, неужели Лера к своим сорока пяти годам не заслужила стать Народной артисткой?! – принялся сокрушаться Пригожин. – Тем не менее, мы много лет ходили и унижались, чтобы получить это звание. Команда Медведева не подписала нам ни одной бумажки. Бывший министр культуры Авдеев динамил нас 4 года. За Леру просил Кобзон. Просил Винокур. Все за нее просили. А Авдеев, как трусливый бюрократ, 2 года держал ее документы у себя в сейфе и никуда не отдавал. По каким причинам – я не знаю. Может, там была какая-то ехидна, которой Лера не нравилась. Только когда пришел Путин, ситуация изменилась. Он сразу принял все ходатайства к сведению и подписал указ о присвоении Лере этого звания.

   - А что вас связывает с семьей совладельца аэропорта «Домодедово» Валерия Когана? Почему в своем юбилейном концерте ваша супруга вдруг решила спеть дуэтом с его сыном – никому неизвестным певцом Александром Коганом?

   - Семья Саши здесь совсем не при чем. Никакого бизнеса с его папой у меня нет. Есть только глубочайшие симпатии и уважение к этой семье. А с Сашей у нас свои отношения. Я знаю его уже лет десять. Он давно начал заниматься музыкой. Но никак не мог найти себе пристанище. Сейчас продюсером Саши стал Виктор Дробыш. Как-то мы разговорились в гостях у наших общих знакомых – Яны Чуриковой и ее мужа Дениса Лазарева. И возникла мысль сделать Саше одну песню в дуэте с Лерой. Мы подумали, что это поможет привлечь к нему внимание, как в свое время к Стасу Пьехе. Никаких денег у его папы я за это не просил. И даже если бы он сам предложил, я бы не взял. Мне просто в радость помогать Саше. Он очень хороший человек - деликатный, интеллигентный, правильный. Побольше бы таких ребят было в нашем шоу-бизнесе!

   - Два года назад вы объединили вашу московскую квартиру на Рублевке с выкупленной соседней и затеяли грандиозный ремонт по проекту модного английского архитектора Габана О’Киффа («ЭГ» № 12. 2011). Когда же, наконец, состоится новоселье?

   - Не спрашивай меня про это! Не дави на больное место! Ремонт в московской квартире до сих пор не закончен. Дай Бог, его закончат только к новому году. А еще говорят, что наши строители плохие. Англичане работают ничуть не лучше. У них точно так же идут постоянные задержки и вымогание денег. Просто раздевание идет. Мы подписали договор с архитектором. Строители, которых он нам рекомендовал, работали не совсем корректно. Мы их выгнали. Взяли других, которые стали работать лучше. Но уже пошла задержка по срокам. Потом начались проблемы с обстановкой. Квартира-то задумана уникальная сама по себе. Это квартира-трансформер. Поэтому там есть много сложностей. Вся мебель полностью делается в Лондоне. В квартиру ее поднимают подъемными кранами. Все это сопряжено с приездами-отъездами большого количества людей, с визами и таможней. Кто-то не дает вовремя какой-то размер, и поставки задерживаются. Все валят вину друг на друга. И идет такая круговая порука. А жертвами оказываемся мы. Нам до сих пор приходится жить на съемной квартире. Поверь, это меня убивает – дальше некуда.

   - Говорят, у вас был еще конфликт с соседями из-за незаконно захваченного общего коридора.

   - Никакой коридор никто не захватывал. Да, когда мы докупили вторую квартиру, действительно шла речь о том, что нам нужно было как-то забрать часть этого коридора. Но соседи начали возмущаться. И этот вопрос повис в воздухе. Предъявлялись нам претензии и по поводу неудобств, вызванных ремонтом. Многие работы приходилось согласовывать чуть ли не со всем домом. «В коридоре сверлить нельзя! - говорили нам. – Долбить тоже нельзя! И электричество отключать нельзя». Нам выделялось ограниченное время. И в это время мы должны были успевать работать. Это тоже усложнило процесс ремонта. Если бы мы работали круглосуточно, как это происходит в частных домах, наверное, мы бы закончили ремонт намного раньше. Но в силу того, что мы все-таки люди публичные, надо было проявить максимальное уважение к соседям – не пафосничать, не психовать и не буянить, а просто со всеми договориться.

   - Четыре года назад вы жаловались, что у вас хотят отобрать приобретенные в рассрочку апартаменты в строящемся гостиничном комплексе «Fairmont Palm Residence» в Арабских Эмиратах («ЭГ» № 32, 2009). Чем закончилась эта история?

   - Компания «IFA Hotels & Resorts», которая строила этот комплекс, должна была сдать его еще в конце 2008 года. К этому моменту мы заплатили им 70 процентов стоимости квартиры – миллион долларов. Но, как обычно, возникла задержка по строительству. При этом сотрудник компании Марк Перреман путем шантажа требовал от нас оставшиеся 30 процентов да еще с начисленными за просрочку пени. Угрожал лишить нас и денег, и недвижимости. А тогда как раз начался кризис. Не было смысла доплачивать, потому что квартира уже не стоила этих денег. Слава Богу, потом цены вернулись в прежнее русло. Недвижимость в Дубае снова стала продаваться. И мы выкупили квартиру по первоначальной стоимости. Причем, договорились через адвокатов и заплатили эту сумму без всяких пени. В общем, в этой битве мы победили. В апреле 2013 года строительство, наконец, закончилось. Недавно нам выдали нашу собственность. Сейчас мы заканчиваем там ремонт и к осени уже сможем либо жить в этой квартире, либо продать ее. У нас уже есть четыре покупателя. Но, поскольку у нас с Лерой шестеро детей, я полагаю, что пока мы оставим эту квартиру, чтобы дети ездили туда отдыхать. На самом деле комплекс получился шикарнейший. Там запустили центральный гостиничный корпус, где много ресторанов, фитнес-клуб, спа-салон. Честно говоря, даже жалко эту квартиру продавать.

   - Насколько я знаю, у вас еще есть дом на Женевском озере в Швейцарии. С его приобретением не возникло никаких проблем?

   - Нет, там все было чики-пуки. Этот дом раньше принадлежал директору Давосского форума Филиппу Бургиньону. Когда у него закончился контракт с Давосом, он вернулся в Париж и выставил его на продажу. А мы случайно оказались в нужное время в нужном месте. И через агентство купили у него этот дом. Там есть что-то типа нашего ТСЖ – комьюнити «Озерное». У всех соседей надо было спросить разрешения – хотят ли они, чтобы мы жили в этом доме. Им предоставлялось досье на нас. И в течение 2-3 месяцев они рассматривали этот вопрос. Только после одобрения комьюнити нам продали этот дом. На его покупку мне тогда удалось получить кредит на 25 лет всего под 2 процента годовых. Залогом являлся сам дом. Он находился в собственности банка до момента, пока не были выплачены все деньги. А что такое 2 процента? Это ничего! Мы закрыли этот кредит за 5 лет. Если бы я знал, дурья башка, можно было еще больше взять. Сейчас мне предлагают на таких же условиях кредит на приобретение недвижимости в Лондоне. А вот Россия для Запада – зона повышенного риска. Поэтому, если они и дают кредиты под российские проекты, то под очень большие проценты. Когда я покупал офис в Москве, мне не хватало 100 тысяч. Я пытался взять кредит под 2 процента хотя бы на 3-4 недели, но мне его не дали. Пришлось брать под 14 процентов годовых.

   - Этот дом в Швейцарии, как и апартаменты в Дубае, предполагается со временем продать по более высокой цене? Или вы приобретали его с какими-то другими целями? 

   - Безусловно, недвижимость в Швейцарии абсолютно ликвидна. Это такое место, где она никогда не подешевеет. Наоборот, за 8 лет она подорожала ровно втрое. Но мы покупали этот дом не для перепродажи. Наши романтические отношения с Лерой зародились как раз в районе Женевского озера. Мы путешествовали и останавливались там у друга. И эти места нам очень понравились. Мы подумали, что было бы неплохо иметь в этих местах дачу. Покупать дом в Подмосковье мы не хотели. Ездить туда по пробкам очень тяжело. А когда мы определили сына и дочку Леры на учебу в Швейцарию, мы поняли, что нам не обойтись там без своего жилья. Наши дети проводят в этом доме все лето. А старший сын Леры Артемий вообще постоянно там живет. В прошлом году он закончил в Швейцарии школу и поступил в университет на факультет программирования. В 18 лет у него уже есть свой бизнес. Он построил биржевую платформу. Занимается спекуляцией. Его компания «Everest Markets», зарегистрированная в Новой Зеландии, при вложенных 400 стоит уже 2500000 франков. Дочь Леры Аня некоторое время тоже училась в Швейцарии. Но она там не прижилась. Мы отдали ее в институт благородных девиц. А тамошние благородные девицы оказались еще те. Педагоги – все сплошь лесбиянки. Слава Богу, Аня была еще маленькая. Мы быстро все поняли и от греха подальше забрали ее в Москву.

   - Вот тебе раз! А недавно Валерию саму обвинили, что она шесть лет назад в клипе «Break it all» пропагандировала лесбийскую любовь. Выходит, за что боролись, на то и напоролись?

   - На самом деле в том клипе не было никаких лесбийских сцен. Был всего лишь танец брошенной девушки, которая объединилась с подругами. Они даже друг до друга не дотрагивались. Это Ксения Собчак в свойственной ей манере все вырвала из контекста и перевернула на свой лад. А началось все с того, что Лера высказалась на телеканале БиБиСи в поддержку закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди детей. «Я не против геев, - сказала она. – Делайте, что хотите! Но делайте это у себя в спальне, не выставляя напоказ и не привлекая к этому интерес наших детей!». А друзья Собчак из оппозиции использовали принятие этого закона, чтобы нападать на власть. Мол, она такая недемократичная, притесняет несчастных геев. В частности, журналист Антон Красовский в эфире БиБиСи заявил, что его никуда не берут на работу из-за его нетрадиционной ориентации. На что Лера возразила, что это чистая ложь, и она знает журналистов-геев, которые по 25 лет работают в ведущих СМИ, но их никто не трогает. А Красовского выгнали отовсюду не за его ориентацию, а за воровство. И вот за то, что Лера дала ему отпор, Собчак принялась возводить на нее напраслину. Раскачала эту высосанную из пальца тему с лесбиянками. Год назад я искренне защищал Ксению, когда ее убрали из ведущих премии МузТВ. Думал, ее нападки на власть – временное заблуждение. Но такое ощущение, что она совсем сошла с ума. Постоянно цепляется ко мне и к Лере. Не может никак успокоиться. Может, Собчак дрочит на фотографию Леры по ночам?

   - Зачем вы с Валерией ввязываетесь во все эти политические дискуссии? Неужели вам без этого спокойно не живется?

   - У нас с Лерой из-за этого постоянно происходят разборки. Она переживает, что ее поливают грязью в Интернете. Говорит: «Опять ты меня втащил в это говно!». «У тебя есть гражданская позиция, - возражаю я. – Почему ты не можешь ее высказать?». Нам Бог дал реализовать себя и стать авторитетными и уважаемыми людьми. К нашему мнению народ прислушивается. Поэтому мы должны каким-то образом противостоять злу и поддерживать созидательные силы нашего общества. А обращать внимание на то, что пишут в Интернете, – просто смешно. Наоборот, чем больше пишут, тем лучше. После нападок Собчак клип «Break it all» на YouTube посмотрело 2 миллиона человек. Причем, эти просмотры у нас монетизируются за счет продажи рекламы. И нам капает какая-то копеечка. В общем, хорошо все, кроме некролога. Как говорит Мадонна: «Пишите про меня, что хотите! Главное – имя указывайте правильно, без ошибок!».

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 26, 2013)