Вадим Байков, бросивший ради красавицы Аллы жену и детей, остался без жилья и забирал свои вещи с помощью полиции

Недавно на съемках телепрограммы «Прямой эфир» я встретился с экс-директором Софии Ротару Ольгой Коняхиной и, разговорившись с ней в гримерке, узнал, что у нее дома появился квартирант – певец и композитор Вадим Байков. Тот самый, который в 90-х снискал известность хитами «Русская рулетка», «У меня нет жены» и «На Ордынке», а потом долго работал музыкальным продюсером певицы Алсу и написал для нее «Свет в твоем окне», «Последний звонок» и другие песни. Естественно, меня заинтересовало, почему такой уважаемый музыкант вдруг остался без жилья. В ответ на мои расспросы Коняхина предложила мне встретиться с Байковым и поговорить обо всем с ним самим.

   - Как говорит один мой товарищ, чем больше разводов, тем меньше жилплощадь, - с горькой усмешкой начал свой рассказ Байков. - В 1995 году я спел песню «У меня нет жены» на слова покойного ныне Володи Попкова. У него были какие-то проблемы в личной жизни, которые, видимо, и навеяли ему идею этой песни. Я тогда не относился к этому серьезно. Для меня это был лишь сценический образ - брошенный женой-стервой мужчина, которого все должны жалеть. Но, похоже, когда много лет подряд поешь одни и те же слова, они могут материализоваться. Об этом меня в свое время предупреждал поэт Леонид Дербенев. У меня была песня «Посвящение Талькову» со словами «Я, наверное, рано умру». Когда я показал ее Леониду Петровичу, он сказал: «Не играй в эти игры! Такие вещи петь нельзя». И вот с песней «У меня нет жены» я доигрался. То, о чем в ней пелось, в какой-то момент начало происходить в моей жизни.

   Лет десять с лишним назад на концерте в клубе «Голден Пэлас» я познакомился со своей однофамилицей Аллой Байковой, работавшей в модельном бизнесе. Мне тогда было 35 лет. Ей – 22 года. И у нас возникла большая любовь. Проблема заключалась в том, что на тот момент я уже давно состоял в браке. У меня была жена Галина, с которой мы шли по жизни вместе с 4-го класса. В 1985 году у нас родилась дочь Татьяна. А в 1998 году - сын Иван. Я долго колебался – уходить из семьи или нет. Потом у меня появился внебрачный ребенок от Аллы – сын Егор. Жена со временем об этом узнала. Как всегда, нашлись добрые люди, которые ее проинформировали. Впрочем, я и сам особо этого не скрывал. Я такой человек, что не умею врать и притворяться. Я объяснился с Галей и ушел к Алле. Это произошло в 2003 году. Но счастье было недолгим. Когда, наконец, я принял решение об уходе и перевез на съемную квартиру свои вещи, мне вдруг стало понятно, что моя Алла тоже не одна. Надо признать, у нее на то были причины. Она видела, что у меня проблемы, что я тяжело ухожу. И, видимо, пыталась как-то подстраховаться.

   После этого удара мне ничего не оставалось, как вернуться к своей первой жене. Она меня приняла и, видя, как я переживаю, сделала все, чтобы я пришел в себя. За это я ей очень благодарен. В 2004 году у нас родились девочки-близнецы Анечка и Маша. У Гали это были поздние роды. Проходили они непросто. Девочек выхаживали целую неделю. И до последнего момента было непонятно – выживут они или нет. Слава Богу, все завершилось благополучно. С Аллой Байковой я не виделся много лет. Первые года полтора-два после разрыва я еще поддерживал контакты с ней ради общения с нашим сыном. Но потом Алла вышла замуж, и ее муж - охранник в подпольном казино – стал возражать, чтобы я общался с Егором. А в марте 2012 года у меня возникли серьезные проблемы со здоровьем. Мне сделали операцию и чудом вытащили меня с того света. В результате я временно потерял трудоспособность. Год назад мне нужно было делать еще одну операцию – восстановительную. Знакомые врачи застращали меня, что не исключен летальный исход. И перед тем, как ложиться в больницу, я решил на всякий случай поговорить со всеми близкими, сказать им какие-то добрые слова и попросить прощения, если что не так. В том числе, встретился я и с Аллой Байковой. Ей тогда было уже 35 лет. А мне, как я теперь шучу, снова стало 22 года. И я потерял голову.

   К тому времени дома с Галиной у меня отношения ухудшились. Причина была в том, что из-за проблем со здоровьем я потерял работу и не мог в должной мере материально обеспечивать семью. А Алла при встрече начала со слезами говорить: «Я наделала в молодости кучу ошибок. Но все эти годы я любила только тебя. И я готова за тебя бороться. Занимайся творчеством! А я тебе буду помогать, буду тебя лечить». На фоне непростых отношений в семье мне, конечно, было приятно, что она протянула мне руку помощи. Плюс возродились былые чувства. И после операции, видимо, не до конца отойдя от наркоза, я принял скоропалительное решение уйти из дома. 1 апреля 2013 года меня вскрыли, как кильку. 15 апреля выписали из больницы. А 1 мая, еще весь зашитый, с бандажом вокруг живота, я уже перебрался к Алле. Она очень быстро развелась с мужем. И мы попытались второй раз наступить на те же грабли. Эйфория у нас поначалу была нереальная. Ощущение любви вдохновляло. Я потихоньку восстановился от болезни и снова вернулся к концертной деятельности. Наладил отношения с сыном Егором, с которым не общался долгие годы. В общем, казалось, все начало получаться.

   К сожалению, эйфория очень скоро прошла. Алла стала хозяйкой косметического салона и почти все время проводила на работе. На семью у нее времени практически не оставалось. Я начал по делу и без дела ее ревновать. С ее стороны тоже присутствовала ревность. Она видела в Интернете мои фото с молодыми девушками, которые снимались со мной на концертах. И это сильно ее напрягало. У нас стали возникать ссоры. Однажды мы поругались ночью в постели. Я получил от Аллы конкретный удар в лицо. Чтобы защититься, пришлось хватать и держать ее за руки. Потом она вроде успокоилась, и мы продолжили сон. Утром ко мне подошел Егор и попросил денег на школьный завтрак. Я дал ему 100 рублей. В этот момент его подозвала Алла и что-то шепнула ему на ухо. Я так устал за ночь, что не придал этому значения и снова вырубился. А через некоторое время нас разбудил звонок в дверь. «Наверное, домработница пришла», - предположила Алла. Каково же было мое изумление, когда я увидел на пороге двух полицейских. Оказалось, их, по поручению Аллы, вызвал Егор. Она обвинила меня в том, что я ее якобы избил. «Может, что-то еще было? – стали крутить ее полицейские. – Может, вещи пропадали?». Алла вспомнила, что у нее на работе кто-то вытащил из кошелька тысячу евро. Мне начали «шить» кражу. И забрали меня для разбирательства в наш местный ОВД.

   Я весь день просидел в дежурной части. Пообщался там с чудесными людьми. «Мне «шьют» кражу телевизора, - пожаловался чувак по имени Армен. – А тебе что?». «У меня с женой проблемы», - сказал я. «Не переживай! – утешил меня он. – Ну, посидишь полгода или год. Это фигня!». В итоге меня немного покошмарили и вечером отпустили. Естественно, после всего происшедшего вернуться к Алле я не мог. Так я оказался дома у Оли Коняхиной. Мы познакомились с ней много лет назад, когда она работала у Ефрема Амирамова. Моя тетя из Сингапура тогда финансировала мою раскрутку. И предложила ей стать моим директором. Стараниями Оли я очень серьезно поднялся как артист. Апогеем стало предложение Игоря Крутого взять меня под крыло его фирмы «АРС». Правда, сам он заниматься мной не стал и поручил меня Валере Белоцерковскому. А Валера был нефтяником и при всей моей любви к нему в музыке ничего не понимал. Помню, когда на записи в студии он попытался сделать мне замечание, Крутой его резко осадил: «Куда ты лезешь? Иди крантик крути!». Тем не менее, Валере очень хотелось заявить о себе как о продюсере. Из-за этого он рассорил меня с Олей и вынудил ее уйти из проекта. Ему казалось, что она его затмевала. Где-то год мы с ней не общались. А потом помирились и возобновили отношения – уже не рабочие, а просто дружеские.

   Не прожил я у Коняхиной и двух-трех дней, как Алла сама приехала к ней и предложила мне вернуться. В знак примирения мы отправились с ней в Париж на семинар по косметологии. Но по возвращении в Москву опять начали ругаться. Уже не на почве ревности, а на почве того, что Алла заявила на меня в полицию. В конце концов, мы решили, что нам надо разойтись и какое-то время пожить отдельно, чтобы понять – надо нам быть вместе или нет. Чтобы не обременять Олю, я поехал к своей первой жене Галине и сказал: «Сложилась вот такая ситуация. Мне некуда пойти. Я бы хотел временно пожить у вас». Строго говоря, я имел на это полное право. Уходя к Алле, я оставил Галине и детям нашу квартиру. Ее мне помог купить папа Алсу Ралиф Сафин, когда Валера Белоцерковский взялся продвигать его дочь и привлек меня в ее коллектив в качестве музыкального руководителя. Правда, собственником квартиры я тогда оформил не себя, а Галину. А сам только числился в ней зарегистрированным. Несмотря на это, Галина ответила на мою просьбу о пристанище категорическим отказом. Разговор с ней затянулся за полночь. Мой сын Ванька за меня всячески боролся. И с большим трудом уговорил ее, чтобы она позволила мне хотя бы перекантоваться до утра у него в комнате.

   Естественно, на улице я не остался. На следующий день меня снова приютила у себя Оля Коняхина. А заодно предложила возобновить совместную работу со мной в качестве директора. Поддержали меня, чем смогли, и другие мои друзья. Но особенно тронуло меня предложение о помощи от певицы Наталии Викс, с которой у меня был роман в середине 80-х. Так случилось, что вскоре после свадьбы с Галей я уехал работать в Кемеровскую филармонию в ансамбль «Лейся, песня». Тогда же в этот коллектив пригласили из Эстонии Наташу, носившую еще свою девичью фамилию Островая. Там мы и сблизились с ней. Результатом нашего романа стало рождение моего старшего сына Вадима. Потом мы расстались, и я вернулся к Галине. А Наташа вышла замуж и надолго уехала с сыном во Францию. Но у нас сохранились с ней добрые отношения. Именно Наташа когда-то убедила меня, что мне надо заниматься сольной карьерой. И под ее влиянием я начал записывать первые самостоятельные песни. Наш сын Вадим тоже стал музыкантом. Не так давно он гостил у нас с Аллой. И мы даже думали сделать с ним совместный проект. Узнав о моих нынешних проблемах, Наташа пригласила меня в Эстонию. «Живи у нас, сколько хочешь!» - сказала она. Это было очень трогательно.

   К сожалению, наладить отношения с Аллой мне так и не удалось. Как ни горько об этом говорить, помешала этому наша с Галиной духовная наставница – матушка Елизавета Кольцова, настоятельница монастыря в Калининграде, с которой я записал целый альбом православных песен. Пока я спал в комнате у Ваньки, Галя позвонила ей с целью посоветоваться, как ей быть. А какое-то время назад я имел неосторожность познакомить с матушкой Елизаветой Аллу. Попросил благословить нас на свадьбу. И что же сделала матушка? Она сразу же позвонила Алле и слила ей, что я нахожусь у Гали и прошу у нее крыши над головой. Если вечером мы расстались с Аллой вполне доброжелательно, то утром она заговорила со мной совсем по-другому. Ни о каком возвращении к ней уже не шло речи. Алла даже отказалась пустить меня в квартиру за моими вещами. Мне пришлось забирать их у нее с помощью участкового. Она предоставила в качестве посредника своего знакомого. Он выносил вещи из квартиры в подъезд. А мы с участковым составляли опись. Даже ее знакомый нам признался, что никогда в жизни такого не видел. Что будет завтра – я не знаю. Пока я пытаюсь заново начать жить и работать. А с Аллой, может, лет через 10 мы снова сойдемся. В жизни всякое бывает…

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 27, 2014)