вдова Виктора Дорохина через суд требует полмиллиона у 14-летней девочки и ее мамы

Два года назад ушел из жизни композитор Виктор Дорохин, который в конце 80-х годов вместе со своей женой-поэтессой Любовью Воропаевой продюсировал суперпопулярного тогда певца Женю Белоусова и написал самые знаменитые его хиты – «Девочка моя синеглазая», «Ночное такси», «Золотые купола». По свидетельству певца Игоря Наджиева, на поминках Воропаева рассказывала всем, что Дорохина сразил сердечный приступ, когда он узнал о смерти Людмилы Зыкиной. Однако спустя полгода Любовь Григорьевна вдруг начала утверждать, что Виктор Васильевич скончался при совсем других обстоятельствах. Об этом стало известно от ее соседки по дому на Малой Бронной улице Валерии Федотовой, с которой поэтесса уже более года ведет судебную тяжбу.

   - Наша квартира расположена над квартирой, где жили Дорохин с Воропаевой, - поведала Валерия Федотова. – С покойным Виктором Васильевичем у нас всегда были хорошие отношения. Мы с ним никогда не конфликтовали. А Воропаева долгие годы здесь не появлялась. Еще в 2002 году, формально оставаясь в браке с Дорохиным, она ушла от него к молодому – на 23 года моложе ее - композитору Николаю Архипову и поселилась с ним за городом. Виктор Васильевич после этого сильно сдал, выглядел подавленным, поникшим и неухоженным. Видимо, он очень переживал, что жена променяла его на молодого мужчину. В 2009 году, когда Дорохин умер, Воропаева ненадолго вернулась вместе с Архиповым на Малую Бронную. Тут-то и начались проблемы. Они постоянно мыли на лестничной клетке свою собаку Умку и загрязнили ее белой шерстью весь подъезд. А в квартире устроили звукозаписывающую студию и целыми днями изводили всех соседей громкой музыкой. Звук был такой мощности, что у нас в зале даже хрустальная люстра дрожала. Дети не могли делать уроки. Но особенно страдала соседка Воропаевой по этажу – ветеран войны, инвалид II группы Ирина Константиновна Степная. Мы с детьми хотя бы могли уйти в другие комнаты. А ей было некуда деться. Ее единственная комната находилась как раз через стену от их студии. От постоянной долбежки у нечастной бабули поднималось давление, и болела голова. Она даже жаловалась на Воропаеву участковому милиционеру. Но привлечь ее к ответственности не удалось. «Соседка за стеной стала такой «музыкальной», что я просто диву даюсь, - издевалась Воропаева в своем Интернет-блоге. – 25 лет назад она орала на весь дом «Здесь вам не консерватория!» и беспорядочно колошматила в стену. Сейчас она стучит ровно, как хороший барабанщик». А в феврале 2010 года в Пресненский суд поступило исковое заявление от Воропаевой, в котором она выдвинула невероятные обвинения в мой адрес. Якобы я чуть ли не каждую неделю заливала ей квартиру, в результате чего у нее вздулся паркет, лопнул натяжной потолок в ванной и т.д. Причем, соответчиком по этому иску привлекли мою 14-летнюю дочь, так как ей принадлежит право собственности на часть нашей квартиры. В качестве компенсации Воропаева потребовала у нас более полумиллиона рублей – 175 тысяч за материальный ущерб, 300 тысяч за моральный вред и 71 тысячу за судебные издержки. Но самое ужасное – в своем исковом заявлении она фактически обвинила нас в смерти своего мужа Дорохина, увязав случившийся с ним сердечный приступ с одним из якобы устроенных нами заливов…

   Из искового заявления Дорохиной (Воропаевой) Любови Григорьевны в Пресненский районный суд г. Москвы:

   «…Все эти неоднократные заливы невольно наталкивают истицу на воспоминания о смерти ее мужа Дорохина Виктора Васильевича, умершего 01.07.2009 от сердечного приступа. В тот роковой день он пришел домой и сел отдохнуть в кресло, стоявшее в кухне-столовой. Примерно через 5 минут ему на голову полилась грязная вода, появившаяся в результате залива из квартиры, расположенной выше этажом. Из-за этого он резко вскочил с кресла, и тут же ему стало плохо. Его супруга, уложив его в постель, побежала наверх к соседям, и соседка-виновница залива сказала ей через дверь: «Ой, я сейчас посмотрю, что там». В квартиру истицу не пустили, но она туда и не стремилась, так как побежала к себе в квартиру вызывать мужу «скорую». А через 20 минут он скончался. В тот день никто не вызывал ни комиссию, ни главного инженера, ни кого-либо другого из полномочных лиц, кто мог бы засвидетельствовать залив, поскольку истице было не до этого. После похорон и поминок истица уехала из Москвы и вернулась в квартиру только в ноябре. Но все эти жуткие воспоминания каждый раз у нее встают перед глазами при очередном заливе. После чего 3 или 4 дня она страдает бессонницей, развивается депрессия, ухудшается и без того подорванное здоровье…»

   - Цинизм Воропаевой меня просто потряс, - призналась Валерия Федотова. – Все ее исковое заявление – сплошное вранье. Да, протечки имели место быть. Но несколькими годами раньше – еще при жизни Дорохина. И не у нас, а у жильцов из квартиры этажом выше. Они неоднократно заливали нашу квартиру. А уже от нас вода протекала к Дорохину. Он об этом знал, видел, что у нас самих текло с потолка, и никаких претензий нам никогда не предъявлял. Однако ни в день смерти Дорохина, ни в другие сроки, указанные в иске, никаких протечек вообще не было. Видимо, вернувшись в квартиру после долгого отсутствия, Воропаева обнаружила следы старых заливов и решила выдать их за новые, чтобы поживиться за наш счет. «Мне не хватает денег на памятник Виктору», - откровенно заявила она моей матери, встретив ее на лестничной площадке. В качестве доказательства нашей вины Воропаева предоставила суду акты управляющей компании ЭЖНФ, которая обслуживает наш дом. Но эти акты были составлены с грубыми нарушениями существующих правил. Возлагая на нас вину, сотрудники компании даже не удосужились зайти к нам и проверить, были ли у нас действительно протечки. После проведенного по моему заявлению служебного расследования ЭЖНФ признала допущенные ими нарушения и обратилась в суд с просьбой признать эти акты недействительными и исключить их из числа доказательств по делу. А последний акт от 3 февраля 2010 года, предоставленный Воропаевой суду, и вовсе оказался откровенной подделкой. ЭЖНФ официально подтвердила, что они этот акт не составляли. Без всякой экспертизы видно, что это просто копия предыдущего акта от 22 января, в котором исправлена дата. По этому поводу я написала заявление в прокуратуру и буду добиваться привлечения Воропаевой к уголовной ответственности. Это в чистом виде часть 1 статьи 303 УК РФ «Фальсификация доказательств по гражданскому делу». Причем, данное преступление считается оконченным с момента приобщения фальсифицированных доказательств к материалам дела. Признание судом указанных доказательств недопустимыми не освобождает от ответственности за их фальсификацию.

   Любовь Воропаева о конфликте с соседями разговаривать отказалась и отослала к своему адвокату Сергею Образцову, сославшись на то, что он не рекомендовал ей публично комментировать данные обстоятельства.

   - Пока судебный процесс не закончен, любые комментарии могут быть неоднозначно интерпретированы и расценены как давление на суд, - объяснил адвокат. – Дело-то в данном случае банальное – залив квартиры. Но из-за Федотовой это дело уже затянулось больше, чем на год. Она начала оспаривать эти акты, ссылаясь на то, что ЭЖНФ якобы признала их незаконными. Хотя ничего такого незаконного там не было. Единственное – они не пригласили ее на составление этих актов. Со своей стороны она выдвигала разные доводы вплоть до того, что Воропаева сама брызгала водой на потолок и после этого приглашала товарищей из ЭЖНФ. Судье пришлось вызывать в суд тех людей, которые эти акты составляли. Они долго не приходили. Не понимаю – почему. Дошло до того, что их под конвоем привезли. В результате они подтвердили, что такой случай был. Что касается упомянутой в иске взаимосвязи между заливом и смертью Дорохина, это просто обоснование материальных требований истца. Я не знаю, кому и что Воропаева рассказывала по этому поводу раньше. Мне она рассказала именно так. Сам я при этих событиях не присутствовал и не могу комментировать, что и как там происходило.

   Михаил ФИЛИМОНОВ (www.eg.ru, 2011)