С ПЕРВОЙ ЖЕНОЙ МАЛИНИН СОШЕЛСЯ РАДИ МОСКОВСКОЙ ПРОПИСКИ

Решив начать праведную жизнь, певец вычеркнул из нее Инну Курочкину вместе со всем остальным своим прошлым

Вспомнить о молодых годах известного певца Александра Малинина побудило печальное известие о безвременной смерти его первой жены Инны Курочкиной. Как сообщил в Instagram их сын – не менее известный певец Никита Малинин, 6 апреля ей бы исполнилось 60 лет, но за три месяца до юбилея она покинула этот мир. Если другие жены Александра Николаевича неоднократно светились в СМИ и давали интервью, то про Курочкину почти ничего не было известно, и оказалось, что тому был целый ряд причин.

   - С Сашей Малининым – тогда еще Выгузовым - и Инной Курочкиной я познакомился в конце 70-х во время работы в вокально-инструментальном ансамбле «Поют гитары», - рассказал «Экспресс газете» солист ВИА «Самоцветы» Александр Нефедов. - Этот коллектив был, возможно, не самый известный, но очень хороший. По крайней мере, я в этом коллективе многому научился и благодарен судьбе, что там оказался. Создали его и руководили им Валерий Иванович Муратов и его жена Валентина Федоровна Макарова. Оба в прошлом актеры. Они дали путевку в жизнь многим известным людям. Достаточно сказать, что еще в 60-х в их ансамбле, который тогда работал от Костромской филармонии и назывался «Юность, мечта и песня», играл на контрабасе Валерий Ободзинский. Даже в сериале про Ободзинского, который несколько лет назад показывали по телевидению, была связанная с этим сюжетная линия. А в начале 70-х участниками «Юности, мечты и песни» были Аркадий Хоралов и Юрий Редько, который потом работал в ВИА «Пламя». Я пришел к Муратову и Макаровой в начале 1978 года. К тому времени коллектив уже перешел в Московскую областную филармонию и сменил название на «Поют гитары». База у нас была в гостинице «Северная» в Марьиной роще. Выгузов и Курочкина пришли позже меня. Первым у нас появился Саша. По-моему, это было во время гастролей в городе Кургане. Он еще служил в армии. Пришел к нам на прослушивание. Понравился нашим руководителям. «Когда отслужишь, приходи!» - сказал ему они. И с конца 1978 или с начала 1979 года Саша начал у нас работать. Потом у него на каком-то концерте завязалось знакомство с Инной, и он добился, чтобы ее взяли в коллектив. Да, это Саша ее привел в «Поют гитары». Он на ней то ли уже женился, то ли собирался жениться. Инна была москвичка. Отчасти поэтому Саше она была интересна. Тогда это было актуально - московская прописка и все такое. В принципе, у нас работало достаточно много семейных пар. Но, насколько я помню, брать Инну Валентина Федоровна поначалу отказывалась. Не очень хотела раздувать штаты. Тем не менее, немного поупиралась и все-таки взяла. Инна играла на скрипке и подпевала солистам. Хорошенькая девушка. Спокойная, без проблем. Но проработала она у нас недолго. Когда в 1980 году я уходил из «Поют гитары» в «Самоцветы», по-моему, ее уже не было. Она же в 1981 году родила Никиту. Наверное, уже находилась в положении. С Сашей мы в дальнейшем периодически пересекались. Правда, уже после его расставания с Инной. А ее я с тех пор больше никогда не видел.

   - Про Инну Курочкину в Интернете сообщалась неправильная информация, будто она работала в «Поющих гитарах», - добавил еще один бывший участник ВИА «Поют гитары» - певец и скрипач Александр Колесников. – На самом деле наш ансамбль просто путали с другими, у которых были похожие названия. Помню, как-то мы разговаривали с Инной и Сашей Малининым, который еще был Выгузов. Я им сказал: «Ребята, что вы маетесь? Смотрите, какая замечательная у вас пара!». И через некоторое время они поженились. Потом мы вместе ездили на гастроли в Чехословакию. Это была поездка по обмену: какая-то чехословацкая группа выступала в Советском Союзе, а нас отправили на 10 дней в город Кладно под Прагой. Там было что-то типа вечеринок, где люди сидели за столами, пили пиво и общались между собой, а мы пели для них на сцене. Если честно, для нас это было довольно дико. Мы-то привыкли к залу, сидящему тихо и смирно, без лишних движений. Не могу сказать, что Курочкина во время этих гастролей как-то себя проявила. Она, как и я, играла на скрипке. Пела только бэк-вокалом вместе с сестрами Ястребовыми. Выдающегося ничего не делала, чтобы сейчас можно было припомнить и сказать: «Ох, это было здорово!». Я даже не запомнил, в какой момент она ушла из «Поют гитары». Следом за ней уволился и Саша. Ушел, если можно так сказать, в никуда. Он был немножко авангардный товарищ. Хотел чего-то нового, яркого. А наши шефы были люди пожилые. Песни предпочитали не слишком модные. Никакого рока и тому подобного у нас не было. Это, по всей видимости, и подвигло Сашу искать другое место работы. О том, что у них с Инной родился сын и что они развелись, я уже узнавал из «сарафанного радио». Правда, однажды я встретил Сашу в Ипполитовке, где мы вместе учились. Он сидел в буфете со своей будущей второй женой Олей Зарубиной. О Курочкиной тогда уже разговора не было. Я понимал, что их отношения в прошлом, и перемалывать эту тему неуместно. Мы перекинулись с Сашей буквально парой слов и на том расстались.

   - Чтобы Малинин поддерживал контакты с бывшими женами или проявлял интерес к детям от прошлых браков – при мне такого никогда не было, - засвидетельствовал музыкант и звукорежиссер Анатолий Курносов. – А мы некоторое время достаточно близко с ним дружили. Появился он в моей жизни где-то в 1987 году. Познакомил меня с ним покойный ныне гитарист Сережа Потемкин, с которым мы тогда создавали группу «Форт Росс». Репетиции нашей группы проходили на базе Стаса Намина в парке Горького. Виталик Богданов поставил туда звукозаписывающее оборудование и сделал студию. На этой студии как раз в то время готовили группу «Парк Горького». А я привез туда весь бэк-лайн – звуковую аппаратуру для работы на сцене. И мы репетировали в очередь с «Парком Горького»: день – они, день – мы. Время от времени приходил на студию к Богданову и Малинин. Он же до 1986 года работал на подпевках в группе Стаса Намина. Съездил с ними на гастроли в Америку. А когда вернулся, попал в страшную аварию. Ехал с кем-то в пьяном виде и разбился под мостом на развилке Каширского и Варшавского шоссе. После этого Саша долго хромал и ходил с костылем. К тому времени он уже разошелся не только с Курочкиной, но и с Зарубиной. У него тогда была девочка по имени Маша. Она ухаживала за ним, пока он лечился. Поначалу мы с Сашей особо не общались: «Привет! – Привет!». А потом по воле случая подружились. Даже на конкурс в Юрмалу, где Саша спел про быка на корриде и сразу стал звездой, он уезжал от меня. В памяти осталось, что на ногах у него были галоши. Он почему-то всегда в них ходил. Видимо, привык к этой обуви с детства. Сразу после Юрмалы мы вместе с ним и другими артистами ездили на гастроли в Грузию. Я выступал с группой «Форт Росс» плюс ставил весь звук. Получить для гастролей звуковую аппаратуру от филармонии было непросто. Нужно было сдавать программу с определенным количеством советских песен. Помню, «Арии» приходилось первое отделение выступать в пиджачках и аккомпанировать жене их руководителя Виктора Векштейна Антонине Жмаковой, исполнявшей патриотические песни. Только во втором отделении они переодевались и уже становились рокерами. А я тогда был одним из немногих в Москве, у кого была своя звуковая аппаратура. Поэтому нашу с Потемкиным группу охотно брали в пару многие гастролеры - «Ария», «Черный кофе», «Круиз», Володя Кузьмин и даже Валерий Леонтьев. А с Малининым наши пути вскоре разошлись. Из Юрмалы он вернулся, как Пугачева после триумфа на «Золотом Орфее». Мой друг Юра Шахназаров рассказывал мне, как до этого конкурса она приходила в ресторан Центрального дома туриста, где он одно время играл, и жаловалась на проблемы с работой. «Ну, чего ты расстраиваешься? – подбадривал ее Юра. – Потихонечку все восстановится». А когда Пугачева победила с «Арлекино», и в ресторане все бросились к ней с криками «Алла, ты молодец!», она сказала: «С сегодняшнего дня будете называть меня Аллой Борисовной». То же самое сделал и Малинин после Юрмалы. Когда его девушка Маша открыла ему дверь и назвала его Сашенькой, он ей заявил: «С сегодняшнего дня будешь называть меня по имени и отчеству». Вообще, Саша в те времена сильно изменился. Перестал отжигать и гулять. У меня сложилось впечатление, что на него так подействовала та страшная авария. Это был для него такой переходный момент. «У меня до аварии была одна жизнь, а после стала другая, - говорил мне он. – Когда мы разбились, я сказал: «Господи, если я останусь жив, я буду жить только праведно и только во славу твою». И все, что было со мной до этого, с тех пор осталось для меня в другой жизни». Как я понял, Малинин перечеркнул и любимых женщин, и детей. Полностью отрекся от своего прошлого. Видимо, поэтому и детям своим не помогал и не интересовался ими. С Машей он тоже разорвал отношения. Не всех сестер-сиделок берут замуж. У нее была такая наивная детская любовь. Она делала для него все, что могла. Летала вокруг него, как мотылек вокруг лампочки. И эта лампочка, в конце концов, ее сожгла. А Саша сошелся со своей нынешней женой – русской женщиной Эммой. И с ней у него уже началась новая жизнь. Не нам его судить. Сами понимаете, у каждого человека свой путь к Богу. Вопрос только в том, кто есть Бог в этой ситуации.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 18, 2020)