ЖЕНЕ СОЛИСТА «АВАРИИ» ПРИХОДИЛОСЬ ЧАСТО ХОДИТЬ К ВЕНЕРОЛОГУ

После очередной семейной разборки уличенный в измене Алексей Серов ушел от Ирины Качко с фингалом под глазом

Недавно в СМИ появилась информация о том, что участник популярной в прошлом группы «Дискотека Авария» Алексей Серов был вынужден через суд забрать свою 5-летнюю дочь Полину у бывшей жены – гражданки Эстонии Ирины Качко. Как объяснял журналистам адвокат музыканта Андрей Лямзин, нерадивая мать якобы совершенно не проявляла интереса к ребенку и не обеспечивала ему должных условий для воспитания и обучения. Ради объективности мы решили выслушать противоположную сторону и обратились к бывшей жене Серова. Оказалось, что в этой скандальной истории далеко не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд.

   - С Алексеем Серовым я познакомилась у нас в Таллинне в 2002 году, - издалека начала свой печальный рассказ Ирина Качко. - Я тогда жила с первым супругом - бизнесменом Аркадием Берманом. Работала в аэропорту, регистрировала пассажиров на рейсы. А Серов приезжал в Таллинн к будущей второй жене – тоже нашей местной девочке Елене Фирсовой. Свел ее с Лешей режиссер Хиндрек Маасик, который снимал почти все клипы «Дискотеки Аварии». Для очередного клипа им понадобилась красивая машина. А у Лены, несмотря на скромную должность менеджера в турбюро, был модный «Мерседес»-кабриолет - подарок завидного жениха, с которым она прежде жила. Лену позвали с этим кабриолетом на съемки. И тем же вечером у них с Серовым случилась любовь. На тот момент он еще состоял в браке с первой женой Ольгой Березиной из его родного города Иваново. Но вскоре Леша бросил Березину с 6-месячным сыном Марком и ушел к Фирсовой. «Ты сама виновата, - сказал он Ольге. - Не фига было торчать в Иваново! Надо было в 1998 году переезжать вместе со мной в Москву». Впрочем, и с Фирсовой у него получился гостевой брак. Когда она пыталась жить с ним в Москве, ему приходилось снимать ей отдельную квартиру, так как в одной они не уживались. В конце концов, Фирсова вернулась в Таллинн. А Серов снова стал бывать у нее наездами. Мы с моим мужем пересекались с ними в клубах в общей компании. Один раз Леша с Леной даже приходили к нам в гости. Потом я встречалась с ним, когда приезжала в Москву. Но это было чисто дружеское общение. Никакой симпатии к себе с его стороны я не замечала. Мне и в голову не могло прийти, что мы когда-то будем парой.

   Отношения у нас завязались в 2008 году. Леша любил заняться сексом в общественных местах. Приходя на день рождения к друзьям, сразу же предлагал мне уединиться в туалете. Хотя первый секс у нас произошел в весьма тривиальном месте - в гостиничном номере. Формально Алексей тогда еще не был разведен с Фирсовой. Но их брак к тому времени существовал только на бумаге. О том, что у Лены в 2006 году родился от него сын Ричард, он случайно узнал от друзей. Фактически они уже не общались. Лена на его деньги снимала виллы в Турции или Испании и проводила там с весны до осени. А Леша лишь время от времени прилетал пообщаться с ребенком. У каждого уже была своя личная жизнь: он трахался со своими девочками, она – со своими мальчиками. Меня тоже никто из семьи не уводил. Со своим первым мужем я разошлась еще в 2004 году. Поняла, что это не мой мужчина. И нашу совместную дочь Бетти я вовсе не бросала, как это сейчас некоторые пытаются представить. После развода она постоянно жила со мной. Когда я начала встречаться с Алексеем, я собиралась переехать к нему в Москву. Естественно, Бетти я хотела забрать с собой. Но мой первый муж был категорически против этого и через суд добился, чтобы дочь проживала с ним. Из-за этого я тоже осталась в Эстонии. Две недели в месяц я куда-то ездила с Алексеем. А на две недели брала к себе Бетти. Иногда она у меня и по месяцу жила, и по два.

   Алексей во время нашей совместной жизни тоже не прерывал общение со своими детьми от предыдущих браков. Когда он приезжал в Таллинн или вез нас куда-то на отдых, мы всегда брали с собой его сына Ричарда. У него даже завязалась дружба с моей дочкой Бетти. А вот нашу с Лешей дочь Полину, которая родилась в 2010 году, его сын поначалу не очень воспринимал. Против нее Ричарда всячески настраивала его мама Елена Фирсова. Говорила, что Полина не его сестра. Видимо, Фирсовой было обидно, что с Алексеем стала жить именно я – девушка из ее круга. Она и про Серова всем рассказывала гадости, какой он ужасный скупердяй и т.д. Вот его первая жена Ольга Березина – просто ангел. Как сам Леша мне рассказывал, несмотря на то, что он очень некрасиво с ней поступил, она никогда даже словом его не упрекнула. После развода с Серовым Березина вышла замуж за немолодого и не очень богатого грека и вместе с сыном Марком уехала в Швейцарию. Когда 10 лет назад у нее родился второй ребенок, ее накрыла послеродовая депрессия, и она хотела вернуться домой, в Иваново, жить там и открыть греческий ресторан. На что Леша ей сказал: «Ни в коем случае! Мой сын в Иваново жить не будет. Мой сын будет жить только в Швейцарии».

   Первое время у нас с Лешей все было просто волшебно. Я не понимала, как некоторые люди о нем, таком милом, могут плохо отзываться. То, что наша дочь Полина появилась на свет вне брака, меня не смущало. У нас в Эстонии, по статистике, более 50 процентов пар живут без официальной регистрации. Свадьбы уже не так популярны. К тому же мне не хотелось самой форсировать эту тему. Мне хотелось, чтобы инициатива исходила от мужчины. А Алексей с предложением о браке не спешил. Поскольку из-за поездок нему в Москву я была вынуждена оставить работу в аэропорту, он каждый месяц переводил для меня и дочери 1350 евро. Жила я с Полиной в его таллиннской квартире. До этого мне приходилось снимать жилплощадь. Мой папа в свое время продал наши квартиры и вложил в свою строительную компанию. Но в кризис 1998 года прогорел. И наша семья осталась без собственного жилья. А у Леши в Таллинне было несколько квартир. Видимо, на Москву накопить ему было трудно. Вот он и скупал по более низким ценам жилье у нас. Причем, предусмотрительно оформлял его на свою любимую мамочку, чтобы жены не могли на него претендовать. Когда-то у него была квартира и в Москве. Но в 2008 году он ввязался в бизнес с химчистками. Его там кинули. Понадобилось вложить больше денег, чем он рассчитывал. И московскую квартиру ему пришлось продать.

   В 2012 году Леша, наконец, сделал мне предложение. И в августе 2013 года мы поженились. Свадьбы у нас было две. Одна – в Таллинне, где мы расписывались. А вторая – в Тоскане, в Италии. Но через полгода я почувствовала, что несчастлива в этом браке, что совсем другого от него ждала. Например, в мой день рождения 24 декабря у Леши был новогодний «чес». Он весь день не звонил и даже цветов не прислал. Лишь под вечер написал на электронную почту: «С днем рождения! Подарок на счету». И отделался переводом в 1000 евро. В сексе Алексей был очень консервативен. Возможно, в других местах у него все происходило более интересно. Но со мной как с женой он ничего такого не делал. Чтобы разобраться в своих чувствах, я решила обратиться к психологу. Приводила к нему Алексея. И психолог мне сказала: «Девочка! Беги от этого человека! Он моральный садист. Ты не сможешь достичь с ним гармонии». Когда я предложила Леше развестись, он сначала меня отговаривал и пытался наладить отношения. Но хватило его ненадолго. У нас была годовщина – 6 лет совместной жизни. Мы отмечали ее в Будапеште. Он прилетел туда с расцарапанной спиной. До этого уже был случай, когда я случайно нашла у него в телефоне эсэмэски интимного содержания от девушки. Я уже не говорю о том, что у нас с Алексеем регулярно возникали хоть и не очень серьезные, но неприятные половые инфекции типа уреаплазмоза. Мы буквально не вылезали из лаборатории ИНВИТРО, где сдавали анализы. «Я здесь не при чем, - каждый раз говорил Леша, когда у нас что-то находили. - Это у тебя из прошлой жизни». Хотя в прошлой жизни у меня все было нормально. И после нашего расставания эти проблемы сразу прекратились. Конечно, с поличным я его не ловила. Но, увидев его спину, я не выдержала и в ресторане после очередного тоста в честь наших отношений сказала: «У меня ощущение, что я живу со стриптизером. Какие-то женщины могут его царапать». Эти слова его обидели, и в такси у нас возник скандал, который завершился дракой в гостиничном номере и фингалом у него под глазом. После этого Леша отказался переводить нам с Полиной деньги на жизнь и сам подал в таллиннский суд иск о разводе.

   В июне 2014 года решением суда наш брак был признан расторгнутым. О разделе имущества речь не шла. Когда мы женились, у нас в Эстонии ввели обязательное заключение брачного договора. Предлагалось три варианта: в одном все имущество супругов считалось совместным, в другом – раздельным, в третьем была какая-то сложная форма. «Давай сделаем имущество раздельным! – сказал Серов. – У меня в Москве так много дел, связанных с химчисткой. Я не хочу каждый раз прилетать к тебе за подписью. А на случай, если мы что-то приобретем в браке, заключим отдельное нотариальное соглашение». Но, когда я потом напоминала об этом, он говорил: «Ой, зачем тратиться на нотариуса? Ты что, мне не веришь?». В общем, соглашение так и не было заключено. Получилось так, что в доме, где мы жили, продавалась квартира этажом ниже. «Давай ее купим и сделаем двухэтажную квартиру!» - предложила я. Серову эта идея понравилась. Но купил он эту квартиру только на следующий день после расторжения нашего брака. Лене Фирсовой Алексей хотя бы подаренную им машину «Хонда» оставил. А BMW X3, которую он купил мне вместо моей прежней BMW 3 купе, изначально была оформлена на его имя. И время от времени он ее у меня забирал, когда ему что-то не нравилось.

   Вопрос о месте жительства и содержании ребенка при разводе также не рассматривался. По этому поводу нужно было подавать отдельный иск. Но Серов убедил меня не ходить по судам и заключить по этому поводу нотариальное соглашение. Конечно, оно было немножко варварское по отношению к нам с Полиной. Но я уже была согласна на все. Лучше хоть что-то, чем ничего. По условиям этого соглашения, проживать постоянно Полина должна было со мной. А Серов мог до 15 дней в месяц общаться с ней на территории Эстонии и на 10 дней вывозить ее за границу. На ее содержание он должен был давать мне 800 евро в месяц плюс оплачивать 300 евро за детский сад и 200 евро за кружки. Также мне предоставлялась во временное пользование одна из его таллиннских квартир и машина, чтобы возить Полину на занятия. Та самая BMW, которую он в 2012 году мне как бы подарил, а потом несколько раз забирал и дарил снова. Что же касается квартиры, то она нуждалась в серьезном ремонте. А самое главное – там не было вообще никакой мебели. Но нам с Полиной пришлось туда переехать, так как в той квартире, где мы жили прежде, он внезапно поменял замки, и нам просто некуда было деваться.

   Подписанное им же самим соглашение Серов соблюдал только первый месяц. В следующем месяце он перевел мне уже не 800, а 200 евро. Забрал у меня машину под предлогом, что я пользуюсь ей в личных целях. А когда я попросила вместо оговоренного в соглашении ремонта на 5000 евро купить в квартиру хотя бы какую-то мебель, он выборочно подсчитал суммы, которые на разные нужды переводил мне во время брака, и потребовал их вернуть, объявив, будто бы я, по устной договоренности, взяла эти деньги у него в долг. В ответ на мой вопрос, зачем он так делает, Алексей цинично заявил: «Я не хочу платить тебе 800 евро. Хочу платить 200. А на машину и все остальное зарабатывай сама! Как без машины возить Полину на кружки – это твои проблемы. Она же с тобой живет. Если не справляешься, Полина будет жить со мной». Я в тот момент не восприняла его слова всерьез. А Леша уже тогда готовился забрать у меня Полину. Он встретился с моей подругой и предложил ей за деньги подписать бумагу, в которой говорилось, что я плохо выполняю родительские обязанности, бросаю ребенка и т.д. Подруга отказалась и сообщила об этом мне. Как любая нормальная мама я пришла в ярость. И, когда Леша приехал домой, у нас произошел скандал. Уже тогда я обратила внимание, что он вел себя не так, как обычно – провоцировал меня, но сам не нападал. Я даже спросила его: «Ты что, снимаешь?». «Нет!» - заверил Леша и показал, что камера на телефоне выключена. А потом выяснилось, что он заранее установил дома скрытую камеру. На следующий день меня пригласили его юристы и показали съемку нашего скандала. Тем самым мне как бы дали понять, что на меня есть компромат, и мне лучше на все соглашаться.

   22 сентября 2014 года Серов сообщил мне, что прилетел в Таллинн и хочет взять дочь к себе. До этого он три недели не появлялся. Хотя все это время находился в Таллинне на съемках клипа. Мы договорились, что через 5 дней он отвезет Полину в садик, и я ее оттуда заберу. Я каждый день ему звонила. Просила передать трубку дочери и говорила с ней. 24 сентября я заезжала к Алексею за вещами. В квартиру он меня не пустил и сам вынес вещи. Полина махала мне из окна. «Дай я зайду и поцелую ребенка!» - попросила я. «Завтра поцелуешь», - сказал Серов. С тех пор Полину я больше не видела. На следующий день в садике она не появилась. Все ее вещи оттуда оказались вывезены. А когда я стала звонить Алексею, он прислал мне эсэмэс: «Как и договаривались, мы улетели в Москву». Я в панике сразу же обратилась в полицию. Но мне сказали, что без судебного решения, запрещающего отцу вывоз ребенка из страны, они ничего сделать не могут. Попытки же чего-то добиться от Серова были тщетны. Он долдонил одно и то же: «Ты сама подписала мне разрешение на выезд». Говорить мне с Полиной не давал и издевательски заявлял: «Она занята. Надо вовремя звонить». Потом Алексей попросту заблокировал меня на всех телефонах и в Интернете, чтобы я не могла с ним связаться. А его юристы в ответ на мои просьбы прояснить судьбу дочери начали забрасывать меня сообщениями с требованиями освободить его квартиру и заплатить за незаконное в ней проживание.

   Но самый неприятный сюрприз ожидал меня через два месяца, когда выяснилось, что Серов в одностороннем порядке расторг наше нотариальное соглашение и подал против меня в Октябрьский суд города Иваново иск об определении места жительства ребенка с отцом и взыскании с меня алиментов. Главное, что ставилось мне в вину, - перевод Полины из частного в государственный эстонский садик, где не говорят по-русски. Якобы из-за этого дочку нельзя было больше ни дня оставлять со мной. На самом деле все это делалось по согласованию с Алексеем. Я хотела, чтобы Полина в садике, как и я в свое время, освоила эстонский язык и могла поступить в Таллинне во французский лицей, где обучение ведется частично по-французски, частично по-эстонски. Вообще, человеку, постоянно живущему в стране, необходимо владеть государственным языком, чтобы чувствовать себя полноценным гражданином. Младший сын Серова Ричард, который живет в Эстонии, например, изучил эстонский. А старший сын Марк, живущий в Швейцарии, - немецкий и французский. И Алексея это нисколько не напрягало. Хотя до определенного возраста его сыновья тоже не знали никакого языка, кроме русского.

   Не менее смехотворны были аргументы Серова о привязанности дочери к нему и ее желании проживать с ним. Полина все время жила со мной в Таллинне. Отца она неделями не видела. К нему в Москву мы обычно приезжали, когда летели за границу - в Таиланд или в Эмираты, куда из Таллинна не было прямых рейсов. А на родине отца в Иваново во время нашей совместной жизни Полина была всего один раз в 2012 году. Мы приезжали туда на один день. У Леши там были какие-то дела. Мы даже не оставались ночевать и в тот же вечер вернулись в Москву. Лешина мама за все годы один раз приезжала к нам в Таллинн на крестины Полины. И звонила внучке раз в год на день рождения. Вот и все общение, какое у них было. Тем не менее, она выступала на суде как свидетель и рассказывала, будто Полина часто гостила у них в Иваново, и ей там очень нравилось. В итоге суд решил, что дочь будет жить с Серовым, а я должна выплачивать ему четвертую часть своих доходов в качестве алиментов. Это решение абсолютно неправомерно. Оно было принято заочно, без моего присутствия. Впрочем, даже если бы я приехала на суд, это вряд ли бы что-то изменило. У Серова в Иваново своя юридическая контора. Он знает всех судей и прокуроров. Вхож к ним, что называется, с ноги. А у меня даже не было денег на адвоката. Куда мне было с ним тягаться?

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 7, 2015)