Владимира Кристовского отгоняли от столов с закуской и выпивкой

Имена Евгения Скрипкина и Дины Мигдал широкой публике пока практически не известны. Между тем, эта супружеская пара в той или иной степени причастна ко многим громким шоу-бизнес-проектам, начиная от Димы Билана и группы «Уматурман» и заканчивая сериалом «Обреченная стать звездой» и группой «Серебро». А начиналась их карьера с группы «Палата Люкс» из Нижнего Новгорода, которая в 2002 году прорвалась в эфир центральных каналов с хулиганской песней «Дура»: «А я дура, подумала, что все у нас получится, а я дура, а мне с тобою только мучиться».

   - На самом деле мы не делали на «Дуру» никакой ставки, - признался Евгений Скрипкин. - Она была записана как шутка. На тот момент мы работали в ресторане. Как-то я пел песню Корнелюка «Там для меня горит очаг», и нам накидали рекордную сумму - 1200 долларов. На эти деньги мы сняли на «Дуру» видеоклип. Просто была клевая идея – все действие снималось из-под кровати. Этот полукустарный клип мы отнесли на MTV. И не прошло недели, как нам перезвонили и сказали, что ставят его в горячую ротацию. Конечно, ротация была не такая горячая, как у «Аэросмит». Но для маленькой группки из Нижнего Новгорода это было круто.

   - После показа по MTV «Дуру» начали крутить на радио «Хит-FM», - подхватила Дина Мигдал. - Хотя мы им песню не давали. Оказалось, ее где-то раздобыл и поставил в эфир Тимур Родригес, который тогда только приехал работать в Москву. Нас даже объявляла на ломаном русском языке сама Аврил Лавин. Вслед за «Хит-FM» наша песня зазвучала на «Радио Максимум». И практически сразу нам поступило предложение от «Реал Рекордс» по поводу выпуска нашего альбома. Мы заключили с ними контракт, собрали манатки и всей группой на двух «Газелях», которые гнали на продажу, переехали в Москву. Сняли двухкомнатную квартиру на «Соколе» и впятером там поселились. У нас были сбережения – 3 или 4 тысячи долларов. Мы их благополучно проели месяца за три. И дальше жили, перебиваясь с хлеба на воду и еле-еле накапливая на очередную кварплату.

   - Контракт-то с нами «Реал» заключил, но для нашего продвижения ничего не делал, - объяснил Евгений. - Единственное – они устроили нам презентацию. Привели на нее Андрея Макаревича, Сергея Шнурова и других звезд. Макаревич пришел с какой-то молоденькой девушкой. Все наше выступление простоял у сцены и очень позитивно отозвался о нашем творчестве. Даже оставил свой телефон. С симпатией к нам отнесся и Шнур. К нашему удивлению, он оказался очень интеллигентным человеком, совершенно не похожим на свой сценический образ. «Не узнают люди?» - спросил я его. «Да я сам себя не узнаю», - ответил он. Телефон, правда, не оставил. Сказал, что не пользуется мобильной связью и интернетом.

   - К сожалению, на этом наша раскрутка и закончилось, - печально констатировала Дина. - Нужны были еще песни, подобные «Дуре». Но их на тот момент не было. Нужно было ждать и не выпускать альбом. А «Реал» ждать не хотел. И они выпустили альбом по принципу «как прибили, так и держится». Мы его записывали у себя дома, в Нижнем Новгороде. А здесь его только чуть-чуть подмастерили и пустили в продажу. Причем, практически безо всякой рекламы. Естественно, продавался он не ахти как. Зарабатывали мы только концертами. Мы принципиально не хотели никуда идти работать не по музыке. Но нам испортил малину концертный директор, которого к нам приставил «Реал». У нас была очень неплохая для начинающей группы ставка – 700 долларов. «Ночные снайперы» тогда стоили 1200. «Звери» - примерно столько же. Думая, что мы соберем большое количество народа, наш директор сказал: «Давайте попробуем работать на кассу!». Первый кассовый концерт был в среду в клубе «Бункер». Конечно, народу пришло мало. И мы заработали вдвое меньше, чем обычно. А после пары-тройки таких прецедентов нам уже никто не хотел платить прежнюю ставку. В общем, целый год у нас пошел насмарку. И неизвестно, что бы с нами стало дальше, если бы на репетиционной базе Женя не познакомился с барабанщиком Алексеем Козловским, который сказал: «Диме Билану набирают «живой» состав. Нужен клавишник». В результате Женя не только устроился туда сам, но и устроил почти всех наших музыкантов. Бас-гитарист Максим Семенов, правда, потом ушел в оркестр, поскольку по образованию он валторнист. А гитарист Миша Русин до сих пор играет у Билана. Не нашлось места только для барабанщика Сергея Солодкина. Но он без дела не остался и устроился в группу «Уматурман».

   - Кстати, мы с Мишей Русиным там тоже играли месяца полтора, - заметил Женя. - Братья Кристовские тогда только переехали из Нижнего Новгорода в Москву. До этого группы «Уматурман» как таковой не существовало. У Сереги Кристовского была в Нижнем своя группа «Бродвей», которая выступала с его песнями. А Вовка до переезда в Москву вообще нигде не выступал. Помню, когда мы с Диной затевали «Палату Люкс», как-то мы встретили его на набережной. «Я тут песни пишу, - сказал он. - Может, замутим что-нибудь вместе?». «Не, у нас свой проект», - отмахнулись мы. Даже не стали слушать его материал. Тогда Вовка обратился за помощью к брату. Серега забил в клавишах «Энсоник» барабаны с басом и за одну ночь прописал на студии аккомпанирующие гитарки и голоса. Многое из этой демозаписи потом так и вошло в первый альбом «Уматурман». Вообще, изначально группа у них называлась по-другому - «Не нашего мира». Назваться «Уматурман» им посоветовала Алена Михайлова из «Реал Рекордс». В то время вышел фильм «Убить Билла», и имя Умы Турман как раз было на слуху. Когда встал вопрос, что для группы нужны музыканты, они обратились к Солодкину, который до «Палаты Люкс» играл у Сереги Кристовского в группе «Бродвей». А Солодкин уже сосватал им нас с Русиным. Но долго мы там не задержались. Первое время концертов у «Уматурман» было не так много. У них была такая политика, что они играли либо за большие деньги – от 3 тысяч евро, либо вообще бесплатно – на всяких презентациях и днях рождениях у друзей. На этих бесплатных мероприятиях в основном и приходилось играть. Помню, однажды нас позвали на день рождения какой-то барышни с «Серебряного дождя». Кристовских тогда еще никто не знал в лицо. И когда мы подошли к фуршетным столам и стали угощаться, какой-то важный дядька с сигарой – то ли муж, то ли управляющий – строго нас спросил: «А что вы тут делаете?». Вовка Кристовский прикололся и сказал: «Да мы, знаешь, ходим по таким вот банкетам чисто пожрать». «Да вы что, ох…ли?! – начал возмущаться дядька. – Давайте валите отсюда!». Стоило немалых трудов убедить его, что мы здесь выступаем.

   - А я тем временем сидела дома и готовилась рожать, - перебила супруга Дина. - Чтобы как-то пополнить семейный бюджет, я бралась писать тексты абы кому. Помню, даже придумывала рекламу для избирательной кампании КПРФ. Потом писала на музыку покойного Баги из «А-Студио» несколько текстов для Олега Чинарова из группы «Шао? Бао!», которого продвигала лидер «Молодежного единства» Александра Буратаева. Но, по большому счету, возможность остаться в Москве нам дало сотрудничество с Биланом. Мы познакомились с его продюсером Юрием Айзеншписом. Он купил у нас песню «Невеста», которая вошла в альбом Билана «Я ночной хулиган». Это позволило нам расплатиться за квартиру и съехать на другую. А потом у Жени уже пошли заработки от гастролей.

   - Всего я проездил с Биланом три с половиной года, - предался воспоминаниям Евгений. - Я был у него не только клавишником, но и музыкальным руководителем. Многие думают, что Билан – марионетка, и ему все купили. Но это совсем не так. На самом деле Дима – главный человек в проекте, который принимает основные решения. И все, что он сейчас делает, происходит не благодаря тем людям, которые с ним работают, а вопреки. Конечно, при Айзеншписе была немного другая ситуация. Многое решал Айзеншпис. Например, он категорически запрещал Билану отращивать бороду. Бывало, навязывал ему некоторые песни. Помню, Билан жутко плевался от песни Любаши «Все равно тебя найду». Это был такой провинциальный лохо-дэнс. Но Юрий Шмильевич заставлял ее исполнять, так как под нее плясала публика. Билан с ним спорил, возражал. Но против некоторых вещей он ничего поделать не мог. Были и у нас споры с Айзеншписом. Он требовал, чтобы мы максимально много двигались на концертах. А делать это, когда играешь «живьем», достаточно сложно. И мы изначально воспринимали это в штыки. Однажды мы выступали в каком-то казино на Ленинском проспекте. Там была такая маленькая сцена, что двигаться было просто негде. И тогда Юрий Шмильевич выдал фразу, ставшую крылатой: «Ну, что вы стоите, как мертвые?! Культуры вам, бл…ь, не хватает!». Еще у него была любимая фраза «Хватит п…дой мух ловить!», которой он нас частенько погонял. Теперь-то я понимаю, что Айзеншпис во многом был прав. А за одну ситуацию мне до сих пор неловко. Как-то в Израиле мы спустились к морю, посидели в кафе, и когда стали подниматься наверх, Юрий Шмильевич попросил его понести. Мы все отказались. Подумали, что это какая-то прихоть. И еще прикалывались, когда Айзеншпис залез на администратора Дениса Акифьева, взял его за шею и поехал верхом. А потом выяснилось, что ему стало плохо с сердцем, и он просто не хотел нам об этом говорить. Зато с Биланом у нас сразу сложилось взаимопонимание. Не скажу, что мы были с ним большими друзьями. Но на гастролях мы время от времени собирались у него в номере попить коньячку и поболтать. Несколько раз он даже приглашал нас к себе домой. Он жил тогда на «Соколе» в том же доме, что и Айзеншпис. Помню, у него были на кухне часы с выгнутыми вперед стрелками. «Я их сам выгнул, - объяснял Дима. - Хочу, чтобы время остановилось». Потом мы ездили вместе с ним смотреть его новую квартиру в «Гранд-Парке», когда там еще были голые стены. Эту квартиру Билану подарил Батурин. «Гранд-Парк» строила его компания. И он предложили Диме выбрать любую квартиру из тех, что имелись в наличии. Дима посмотрел по плану, и ему понравилась 4-хкомнатная квартира на последнем этаже. «Мне бы хотелось эту», - сказал он. Но оказалось, что таких квартир больше нет. И чтобы не расстраивать Диму, Батурин выкупил для него уже проданную квартиру по рыночной цене. На этапе строительства квартиры стоили там порядка 150 тысяч долларов. А он заплатил за нее какому-то генералу 600 тысяч.

   - Как и все талантливые люди, Билан - немножко сумасшедший, - поделилась своими наблюдениями Дина. - Но сумасшедший – в хорошем смысле слова. Был очень показательный случай. Однажды по дороге из Минеральных Вод в Нальчик коллектив Билана попал в очень серьезную автомобильную аварию. Ребята просто чудом выжили. Они ехали в легковой машине и столкнулись лоб в лоб с «Газелью». Машина - всмятку. У Жени до сих пор остался шрам на лбу. Когда они выбрались из машины, все были в шоковом состоянии. Юрий Шмильевич, который ехал с Биланом в другом автомобиле, узнав, что никто не погиб, первым делом начал фотографировать разбитую машину. И единственным человеком, который повел себя адекватно, оказался Дима. Он реально стал помогать подъехавшим врачам перевязывать ребят.

   - А вечером того же дня мы работали концерт в Нальчике, - усмехнулся Евгений. - Шмильевич сказал: «Движение – жизнь! Давай, Женя! А то ляжешь и будешь валяться целый месяц». Я перемотал себе голову окровавленной майкой наподобие чалмы, вышел на сцену и что-то играл. На самом деле на Айзеншписа грех жаловаться. Он нас ценил и всегда обеспечивал нам достойные условия для работы и отдыха. При нем мы жили в одноместных номерах, изредка – в двухместных, кушали в ресторанах. А при новой власти все изменилось. На музыкантах и танцорах стали экономить, селить нас в каких-то непонятных двухзвездочных гостиницах с дыркой в полу в санузле вместо душа. То же самое произошло и с оплатой. Когда мы пришли работать к Билану, его концерт стоил 2000 долларов, и нам платили по 100 долларов с концерта. Потом мы сказали Айзеншпису, что в «Уматурман» нам платят больше. И он поднял нам оплату сначала до 150, потом – до 200 долларов. Еще по 50 долларов нам накинули, когда пришла Яна Рудковская. И с тех пор вплоть до моего ухода в апреле прошлого года оплата не менялась. Хотя к тому времени Билан стоил уже не менее 50 тысяч долларов. Помню, мы даже работали на новый год у каких-то шишек в Ташкенте за 150 тысяч. Тогда предлагали концерт и за 300 тысяч. Но Яна от него отказалась в ожидании, что Диму купят за полмиллиона. В итоге полмиллиона никто не заплатил, и пришлось соглашаться на 150 тысяч. Но, несмотря на столь внушительный гонорар, мы получили, как обычно, свои жалкие 250 долларов.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 28, 2008)

Читать продолжение этого материала

http://www.filimonka.ru/viewpub.php?num=233