Рассылка:
 
   
 
/
 
     
Информационно-развлекательный портал о шоу-бизнесе
ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ
   
  О главном
  Новости
  Публикации
    - 2024 год
    - 2023 год
    - 2022 год
    - 2021 год
    - 2020 год
    - 2019 год
    - 2018 год
    - 2017 год
    - 2016 год
    - 2015 год
    - 2014 год
    - 2013 год
    - 2012 год
    - 2011 год
    - 2010 год
    - 2009 год
    - 2008 год
    - 2007 год
    - 2006 год
    - 2005 год
  Видео
  Фото
  Ссылки
  Проекты
  Архив
(2001-2006)
  Реклама
  Контакты

 

 

 

 

 

 

 

--> СМОТРЕТЬ СПИСОК ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ <--

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] [96] [97] [98] [99] [100] [101] [102] [103] [104] [105] [106] [107] [108] [109] [110] [111] [112] [113] [114] [115] [116] [117] [118] [119] [120] [121] [122] [123] [124] [125] [126] [127] [128] [129] [130] [131] [132] [133] [134] [135] [136] [137] [138] [139] [140] [141] [142] [143] [144] [145] [146] [147] [148] [149] [150] [151] [152] [153] [154] [155] [156] [157] [158] [159] [160] [161] [162] [163] [164] [165] [166] [167] [168] [169] [170] [171] [172] [173] [174] [175] [176] [177] [178] [179] [180] [181] [182] [183] [184] [185] [186] [187] [188] [189] [190] [191] [192] [193] [194] [195] [196] [197] [198] [199] [200] [201] [202] [203] [204] [205] [206] [207] [208] [209] [210] [211] [212] [213] [214] [215] [216] [217] [218] [219] [220] [221] [222] [223] [224] [225] [226] [227] [228] [229] [230] [231] [232] [233] [234] [235] [236] [237] [238] [239] [240] [241] [242] [243] [244] [245] [246] [247] [248] [249] [250] [251] [252] [253] [254] [255] [256] [257] [258] [259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270] [271] [272] [273] [274] [275] [276] [277] [278] [279] [280] [281] [282] [283] [284] [285] [286] [287] [288] [289] [290] [291] [292] [293] [294] [295] [296] [297] [298] [299] [300]

МУЖ ЖАСМИН ВОПРЕКИ ПРИГОВОРУ СУДА ТАК И НЕ СЕЛ В ТЮРЬМУ

Осужденный на 7,5 лет Илан Шор устраивает концерты «звезд», ездит за границу и собирается встречать новый год с любимой женой

 

Немало озадачило общественность недавнее заявление певицы Жасмин Интернет-порталу Дни.Ру о намерении встречать новый год в Молдове и получать удовольствие от нахождения рядом с мужем – бизнесменом Иланом Шором. Дело в том, что еще 21 июня 2017 года Буюканский районный суд Кишинева приговорил ее благоверного к семи с половиной годам лишения свободы за хищение миллиарда долларов из Banca de Economii и еще двух подконтрольных ему молдавских банков. И грядущие новогодние праздники он, по идее, должен был проводить на тюремных нарах. Каким же образом певица собралась находиться рядом с ним и получать от этого удовольствие?

 

   Ответ на этот вопрос оказался удивительно прост. Представьте себе, Илана Шора после вынесения обвинительного приговора никто и не подумал сажать в тюрьму. Более того, с него сняли даже домашний арест, наложенный на время следствия и суда. И с тех пор он преспокойно находился на свободе и продолжал руководить городом Оргеевым, мэром которого был избран два года назад. В частности, этим летом Шор «засветился» вместе с Жасмин на концерте группы «Carla’s Dreams», организованном им в Оргееве по случаю Дня независимости Молдовы. Потом устраивал концерт в честь Дня города, на который пригласил группы «Zdob si Zdub» и «Modern Talking». А осенью даже выезжал из Молдовы во Францию и встречался в Страсбурге с депутатами Европарламента. Столь вольготно «отбывать наказание» Шору позволило гуманное молдавское законодательство, согласно которому до окончательного утверждения приговора его отпустили под так называемый «судебный контроль» - что-то вроде нашей «подписки о невыезде». Вступить или, соответственно, не вступить в законную силу приговор должен был после рассмотрения апелляционной жалобы, поданной адвокатами мужа Жасмин. Вот только рассматривать ее почему-то никто не спешил. В конце концов, выяснилось, что материалы уголовного дела за прошедшие полгода так и не попали в апелляционную инстанцию.


   - Дело по-прежнему находится у меня, - признался журналистам Интернет-портала anticoruptie.md судья Буюканского суда Андрей Никулча, который выносил приговор Илану Шору. - Я еще не передал его в Апелляционный суд, потому что приговор не успели перевести на русский язык. Подсудимый не владеет государственным языком, и отсутствие перевода является нарушением его прав. Я не знаю, когда перевод будет сделан, потому что я этим не занимаюсь. Когда он у нас будет, мы отправим дело дальше.

 

   Любопытно, что с рассмотрением апелляционной жалобы бизнесмена Вячеслава Платона, приговоренного Буюканским судом к 18 годам заключения по тому же делу о хищении миллиарда долларов из Banca de Economii, никаких проволочек не возникло.

 

   - Через две недели после представления мотивированного решения дело уже передали в Апелляционную палату, - сообщил порталу newsmaker.md адвокат Платона Эдуард Руденко. - Мой подзащитный тоже не знает госязыка, но это никого не остановило. Приговор переводили, когда дело уже было в Апелляционной палате. Первая инстанция даже не рассмотрела наши замечания к приговору, хотя это законная процедура.

 

   По мнению председателя оппозиционной партии «Действие и солидарность» Майи Санду, мужу Жасмин покровительствует самый богатый человек Молдовы Владимир Плахотнюк, контролирующий правительство, парламент и все органы власти страны.

 

   - После того, как правительство сделало большую шумиху из «осуждения» Илана Шора на несколько лет тюрьмы, мы узнаем, что его дело даже не дошло до апелляционного суда, - возмутилась она на своей странице в Facebook. – Оказывается, приговор переводится, чтобы быть понятым для Шора. Сколько заботы проявляет правосудие Плахотнюка по отношению к его партнерам, в то время как другие люди умирают от побоев в комиссариатах! Это затягивание означает, что до выборов не будет обвинительного приговора, вступившего в законную силу, а Илан Шор будет иметь право баллотироваться в следующий парламент. Таким образом, у нас есть ясное доказательство того, что вместо наказания причастных к краже миллиарда правительство делает их депутатами! С такими людьми, как Шор, Плахотнюку будет чрезвычайно легко снова получить парламентское большинство, которое у него есть в настоящее время.

 

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 50, 2017)


   Газетная версия http://www.eg.ru/showbusiness/433182/





СЕКСОМ С ПУГАЧЕВОЙ ХВАСТАЛСЯ ВЕСЬ ОРКЕСТР ОЛЕГА ЛУНДСТРЕМА

Ревнивый муж застукал Эдиту Пьеху в гостиничном номере у Магомаева и избил ее до полусмерти

 

Павел Шахнарович, появившийся на свет в 1921 году, был одним из «бойцов невидимого фронта» отечественной культуры. Почти шестьдесят лет он проработал администратором в кино, театре и на эстраде. Начинал карьеру во время Великой отечественной войны, а заканчивал в «лихие девяностые». Встречался и общался со многими выдающимися деятелями искусств. В 2002-2003 годах Павел Александрович наговорил на диктофон воспоминания о самых ярких эпизодах его жизни. Тогда, по ряду причин, опубликовать их не удалось. И вот, наконец, эти уникальные записи дождались своего часа.

 

   Часть ТРЕТЬЯ

 

   - В середине 60-х началась моя многолетняя дружба и совместная работа со знаменитым Валерой Ободзинским. Все почему-то считали его евреем. Видимо, из-за его одесского происхождения. Валера сам часто шутил, что по национальности он одессит. На самом деле папа у него был поляк. Да и то с какой-то русской примесью. А мама – чистокровная украинка. И в документах Валеру записали русским. Впервые я увидел его в Норильске. Валера гастролировал там с коллективом из Костромской филармонии. Он был тогда никто и очень много пил. Во время выступления их коллектива на сцене стояла декорация какого-то дома с окном. И пьяный Валера, не удержавшись на ногах, выпал из этого окна. Тем не менее, он мне понравился. Конечно, ему еще в чем-то не хватало мастерства. Но все равно пел он очень хорошо. И, вернувшись в Москву, я рассказал о нем в джазовом оркестре Олега Лундстрема. Некоторое время спустя его пригласили на прослушивание и взяли в оркестр солистом. Валера бросил пить и стал быстро набирать популярность у публики. Потом известный администратор Павел Леонидов увез его в Донецк. «Что ты сидишь в оркестре Лундстрема? – сказал он. – Мы тебе сделаем сольную программу». Донецкой филармонией тогда фактически руководил другой известный администратор Миша Дорн. Формально он работал там с Тамарой Миансаровой. Но директор филармонии Алексей Омельченко страшно кирял. Приходил утром с большого бодуна, подписывал необходимые документы и уезжал обедать. А к вечеру уже снова был тепленький. И Мише приходилось все держать в своих руках. Поскольку Леонидову самому было недосуг ездить с Валерой на гастроли, он порекомендовал Дорну меня. «Не хотели бы вы поработать с Ободзинским?» - спросил меня Миша. «Давайте!» - согласился я. В тот момент я ушел с «Мосфильма» и от случая к случаю кого-то возил на гастроли. С Шульженко ездил на Западную Украину – в Мукачево, Ужгород, Львов, Луцк. Но принимали ее уже не так, как раньше. Не было прежних оваций. Из-за этого она вечно была недовольна. И чтобы не выслушивать ее претензии, я решал все вопросы через ее аккомпаниатора Додика Ашкенази. А с Ободзинским я чувствовал себя хозяином положения и мог ставить любые условия. Его концерты шли тогда на ура. У меня круглые сутки звонил телефон. «Дайте хоть какие-нибудь сроки! – умоляли меня. – Сделаем концертов, сколько хотите!». Из-за этого для многих коллег Валера был как кость в горле. Помню, я приехал по гастрольным делам во Фрунзе. Заместитель директора филармонии назначил мне встречу на летней эстраде в городском саду. Там готовились к выступлению Алла Йошпе и Стахан Рахимов. И я невольно услышал их разговор. «А кто этот человек, с которым вы встречались? – спросила Йошпе. – У него очень знакомое лицо». «Это администратор Ободзинского, - объяснил замдиректора. - Мы хотим сделать его концерты во дворце спорта». «Зачем вам Ободзинский? – пренебрежительно фыркнула Йошпе. – Это же какая-то одесская шантрапа!». В ее словах сквозила эдакая завистливая ненависть к более удачливому конкуренту.

 

   В те времена всем артистам устанавливалась норма по количеству концертов в месяц. Превышать ее запрещалось. Но мы находили различные обходные пути. Когда Ободзинский из Донецкой филармонии перешел в Росконцерт, я договорился о его совместных гастролях с оркестром Лундстрема. Им было очень выгодно работать с Валерой. Да, у них были свои неплохие солисты – Дмитрий Ромашков и Майя Розова, жена тромбониста Алика Шабашова. Более того, в тот момент у Лундстрема пела наша будущая примадонна Алла Пугачева. Среди музыкантов о ней уже тогда ходили легенды. Говорили, что на гастролях она переспала со значительной частью оркестра. Но ни на Аллу Борисовну, ни на Ромашкова с Розовой народ так не валил, как на Валеру. И чтобы выполнить свою норму – 17 концертов в месяц, оркестру где-то десять месяцев в году приходилось проводить в гастрольных поездках. А благодаря Ободзинскому, у них было по 2-3 концерта в день. За месяц они выполняли квартальную норму. И получали дополнительный отдых. Выгодно это было и нам. Поскольку Валера в оркестре не работал, их норма ему не засчитывалась. И дальше он мог еще гастролировать в счет своей нормы. А чтобы Валере подняли ставку за концерт, мы с директором оркестра Лундстрема Юркой Горшковым пробили ему звание Заслуженного артиста Марийской АССР. За это он целый месяц выступал в этой республике чуть ли не в коровниках и пристанционных уборных. Подобные ухищрения широко практиковались среди тогдашних эстрадных деятелей. Закончилось это тем, что в конце 70-х годов против сотрудников Росконцерта было возбуждено уголовное дело. За хищения и взятки посадили замначальника отдела художественных коллективов Иваненко и еще несколько человек. По этому же делу проходил и Марк Рудинштейн. Сейчас он говорит, что пострадал ни за что. На самом деле он подделывал счета за телефонные переговоры. Допустим, счет был на 8 рублей. А он ставил 28 рублей. И получал в кассе лишние деньги. Причем, его подделки были настолько топорными, что первый же ревизор обратил на них внимание. Рудинштейну дали 6 лет. Но отсидел он всего 10 месяцев. Потом его адвокат добился, чтобы наказание ограничили фактически отбытым сроком. Следователи из Республиканской прокуратуры и меня очень хотели зацепить. Допрашивали по 6-7 часов. Но у них не было никаких фактов. И от меня отстали. В качестве одного из свидетелей по делу Росконцерта на допрос вызывали популярного в те годы Вадима Мулермана. Я не хочу давать оценку его поведению. Каждый поступает так, как считает нужным. Но Мулерман дал правдивые показания. Он честно рассказал следователям, кому платил и почему это делал. Естественно, на него ополчились те, кто отказывались давать показания. Они считали, что Мулерман всех предал. И к нему резко изменилось отношение. Его перестали занимать в концертах. Не стали делать ему гастроли. В конце концов, его вынудили уйти из Росконцерта и уехать из страны.


   В разгар карьеры у Ободзинского начались раздоры с первой женой Нелли Кучкильдиной. Поначалу он был сильно в нее влюблен. Они познакомились в Иркутске. Нелли приехала туда из своего родного Свердловска учиться в институте. А еще никому неизвестный Валера выступал там с концертом от Костромской филармонии. Какое-то время они переписывались и перезванивались. А когда я стал администратором Валеры, Нелли начала сопровождать его на гастролях. Из-за этого у меня в каждом городе возникала куча проблем. По тогдашним правилам, жить в гостинице в одном номере без штампа о регистрации брака им было нельзя. Приходилось снимать Нелли отдельный номер. А ночами она тайно пробиралась к Валере. «Да распишитесь вы, наконец!» - говорил им я. А тогда за 2-3 месяца нужно было дать объявление в газету о намерении вступить в брак да еще 2-3 месяца ждать, пока его напечатают. В конце концов, во время гастролей в Красноярске я договорился с сотрудниками крайкома партии, и они помогли расписать их в обход правил. Первое время Валера и Нелли жили в Москве у меня в коммуналке. Именно туда они привезли из роддома старшую дочь Анжелу. Помню, я вернулся с гастролей, а ее как раз купали в тазике. Потом у Валеры появилась своя квартира на Переяславской улице. Вроде бы все шло хорошо. Но к тому времени Валера остыл к Нелли как к женщине. Нет, он хорошо к ней относился, заботился о ней, покупал ей дорогие подарки. Нелли никогда не работала. Она числилась у него в коллективе костюмершей, что позволяло ей за казенный счет ездить с ним на гастроли. Но реально как костюмерша она ничего не делала. Максимум - гладила Валере рубашки. Потом Нелли начала пить. У нее это потомственное. На гастролях к Валере в гостиницу постоянно приходили гости - из филармонии, из обкома партии. Сам он тогда не пил, находился в «завязке». Сидел за столом минут пятнадцать и говорил: «Извините, я устал. У меня завтра концерт. Я пойду спать». А мы оставались с гостями до трех ночи, а то и до утра. Я-то еще как-то старался не перебирать лишнего. У меня все-таки с утра были дела. А у Нелли-то никаких дел не было. И она пила - будь здоров! То же самое происходило и в Москве. Каждый день она собирала гостей, и начиналась пьянка. Потом Нелли спуталась с каким-то официантом с парохода, который был очень похож на Валеру. Из-за этого Валера долго не признавал младшую дочь Леру. Он считал, что это не его ребенок, а этого официанта. Мне даже пришлось вместо него забирать Леру из роддома. На этой почве у Нелли произошло помутнение рассудка. Она пыталась отравиться и попала в психиатрическую больницу. В довершение всего кто-то сообщил Валере, что Нелли переспала с Иосифом Кобзоном и Львом Лещенко. «Ты, наверное, знал об этом? - выпытывал он у меня. - Почему ты мне ничего не сказал?». «Боже упаси, откуда я мог знать? – разводил руками я. – Ты думаешь, что она мне про такое рассказывала?». После этого Валера не выдержал и ушел от Нелли к своей землячке-одесситке Лоле Кравцовой – дочери заслуженного человека, капитана круизного теплохода «Азербайджан».

 

   К сожалению, из-за семейных проблем Ободзинского снова потянуло к бутылке. Нелли создала в доме такую атмосферу, даже человек, который никогда капли в рот не брал, и то бы запил. Сначала Валера год сидел на «колесах». Потом сам бросил. Какое-то время держался. А однажды на новый год все-таки сорвался и начал безобразно пить. Не остановила его даже женитьба на Лоле. Правда, она тоже не пользовалась безупречной репутацией. Злые языки связывали ее с тем же Кобзоном. И не только ее, но и ее мать. Однако Лола, по крайней мере, искренне беспокоилась о муже и пыталась ему помочь. Помню, как мы с ней и запойным администратором Костей Михеевым из Москонцерта втроем клали Валеру в областную психиатричку на улице 8 марта. Он был как мешок и совершенно ничего не соображал. Это было что-то ужасное. В итоге Лола Ободзинского выставила. Как она сама мне говорила, устала от его пьянства. По той же причине, и я вскоре перестал с ним работать. Он уже не прислушивался к моему мнению. Выходил на сцену пьяный. Начал срывать концерты. Нелли все это время никакого интереса к отцу своих дочерей не проявляла. У нее тогда была своя бурная жизнь. Она одного за другим меняла мужиков. Сначала ее любовником стал мальчик Ядик, который был вдвое младше ее. Потом выяснилось, что он вор. Не помню, то ли его арестовали, то ли он ударился в бега. Его сменил армянин Эмиль. Кстати, неплохой мужик. Нельку очень любил. Правда, он вскоре умер. После этого с ней жил какой-то грузин и кто-то еще – всех не упомнить. В квартире на Переяславской у нее был настоящий бардак. В унитазе лежало несмытое говно. На полу валялись нестиранные трусики в менструации. А сама Нелли доходила до того, что на глазах у дочек в голом виде спала посреди комнаты с очередным мужиком. Анжела и Лера с детства впитывали эту атмосферу. И пошли по стопам мамы. Пить и трахаться - вот в чем они видели смысл жизни. Между тем, уйдя от Лолы, Валера пришел ко мне и сказал: «Я не буду больше пить. Уговорите Нелли, чтобы она со мной снова сошлась». Это был шаг отчаяния. Ему просто некуда было деться. Нелли не хотела принимать его обратно. Я провел с ней большую работу. Часами увещевал ее, что у них все-таки две дочки, что все-таки отец будет с ними. И кое-как уговорил. Они второй раз расписались. Но прожили вместе недолго. Валера продолжал пить. Однажды он возвращался с гастролей и позвонил домой, чтобы сообщить о своем приезде. «Ты можешь не приезжать, - ответила ему Нелли. – Тебе тут места нет». Мне пришлось на первое время приютить его у себя. Потом Валера в пьяном виде все-таки заявился на Переяславскую. Кричал: «Я здесь хозяин! Здесь все мое!». Действительно, он все оставил Нелли – и квартиру, и картины, и хрусталь, и дорогие сервизы, и золото с бриллиантами. Но поляк Анджей Янчак, который стал ее новым мужем, не стал с ним церемониться и вышвырнул его за дверь.


   Когда распался Советский Союз, я уже официально вышел на пенсию. Но изредка продолжал работать как частное лицо. У меня остались хорошие связи в Череповце. Меня даже хотели представить к званию почетного гражданина этого города. На протяжении двадцати пяти лет я возил туда артистов. Проводил большие концерты во дворце спорта на 25 тысяч зрителей. Весь город меня знал. И мне готовы были сделать все, что угодно. Ни в чем мне не отказывали. Я мог прийти и сказать: «Гостиницу с 8-го числа закрываем. 9-го приезжают мои артисты». И ее закрывали. А когда мне нужен был транспорт, снимали с рейса первый попавшийся автобус и, высадив из него пассажиров, отправляли ко мне. Дворец спорта на протяжении нескольких лет не мог достать себе шторы, которые производились на местной фабрике. И только я с легкостью решил эту проблему. Получил 80 комплектов штор для дворца и еще 40 комплектов для работников. Особенно теплые отношения у меня сложились с руководством Череповецкого металлургического комбината. Именно мне в 1995 году доверили проводить во дворце металлургов большие праздничные концерты в честь юбилея их предприятия. На это мне выделили 40 миллионов рублей. Предоставили для проживания коттеджи в загородном доме отдыха. И я привез им Муслима Магомаева, Эдиту Пьеху, Машу Распутину и многих других артистов. Пьеха до этого уже бывала в Череповце. И, когда я ей позвонил по поводу выступления на юбилее, сразу потребовала, чтобы ей подарили какой-то дорогой подарок. «Дита, самый лучший подарок – кусок легированной стали, - подколол ее я. – Эта сталь стоит безумных денег». «Хватит шутить, Павел Александрович! - обиделась она. – Если вы не выполните мои условия, я никуда не поеду». «Я вам покажу «не поеду»! - пригрозил ей я. – Чтобы были, как штык! Я вас буду ждать». Но Пьеха не успокоилась и все-таки добилась своего. Пошла в Череповецкий горсовет и выпросила у них два унитаза. «Почему два?» - спрашивали потом у меня. «Видимо, она столько, извините, кое-чего делает, что одного ей мало», - шутил в ответ я. Самое смешное, что отправить эти унитазы к ней домой в Ленинград грузовым транспортом, по каким-то причинам, не удалось. И ей пришлось грузить их в пассажирский поезд и ехать с ними в купе. Надо отдать Пьехе должное: у нас нет более элегантной певицы. Я десятки раз видел ее в разных концертах, и ни разу она не надевала одно и то же платье. Но вела себя Эдита Станиславовна всегда ужасно нахально. А в молодые годы ко всему прочему была до неприличия слаба на передок. Ох, любила это дело! Помню, как при мне она получала по морде от своего первого мужа Александра Броневицкого. Мы жили в одной гостинице в Ялте. Вдруг среди ночи поднялся страшный шум. Оказалось, приехал Магомаев, и Броневицкий застукал Пьеху в его номере. Он выволок ее в коридор и так отлупил, что на ней живого места не было, и ей пришлось отменить все концерты. Я отнюдь не ханжа. Сам был грешен. И все же позволять себе такое в присутствии мужа - это, на мой взгляд, уже слишком.

 

   Из всех артистов, которые приехали поздравлять с юбилеем Череповецкий металлургический комбинат, больше всего проблем мне доставила Маша Распутина. На самом деле я ее туда не приглашал. Ее пригласил сам директор комбината. А меня попросил только организовать ее приезд и встречу. Я позвонил по этому поводу ее мужу Владимиру Ермакову. И вдруг он заявил: «Мы не поедем в Череповец. Нам в другом месте обещают автомобиль. Мы поедем туда». А со мной за эти юбилейные концерты должны были расплатиться автомобилем. И чтобы спасти положение, мне пришлось от него отказаться и отдать его Распутиной и Ермакову. Они его забрали и приехали на нем в Череповец. А уже на месте потребовали переписать документы на Ермакова. В процессе общения он произвел на меня впечатление просто фантастического идиота. По интеллекту его превосходила даже дверная ручка. «Когда начинается концерт?» - спрашивал Ермаков. «В семь вечера», - отвечал я. Через минуту он забывал об этом и задавал тот же вопрос снова. Я терпеливо повторял ответ. И так повторялось несколько раз. Это страшно выводило меня из себя. Отличилась и сама Распутина. В рамках юбилейных торжеств проводилась выставка народных умельцев. Там были представлены очень красивые вещи. Распутину заинтересовал ларчик, сплетенный из ивовых веток. «Можно мне посмотреть?» - попросила она. Смотрительница вынула его из витрины и дала ей в руки. «Ой, как он мне нравится! – воскликнула Маша. – Я возьму его себе». Сунула под мышку и ушла. Все просто обалдели. «Меня жена убьет, если я не верну эту вещь домой, - пожаловался мне автор ларчика. - Не могли бы вы мне помочь?». «А что я могу сделать? – развел руками я. - Попробуйте сами поговорить с Распутиной! Или заявите на нее в милицию!». Но потом мне стало жаль человека, и я все-таки пошел к Маше. «Верни ларчик! – сказал я ей. - Это же экспонат на выставке. Ты бы еще пришла в музей и оттуда что-то забрала». «Подумаешь, какая музейная ценность! – усмехнулась она. - Мне и более дорогие вещи дарили». «Безусловно, дарить тебе могли все, что угодно, -  попытался объяснить я. – Но это делали люди, которым эти вещи принадлежали. А ты сейчас взяла чужую вещь без спроса». «Даже слушать вас не хочу! – отмахнулась Распутина. - Не портьте мне настроение! Все равно я ничего отдавать не буду!». Думаете, ей было стыдно? Нисколько! Но я хорошо отыгрался на ней и за ларчик, и за автомобиль, и за все остальное. Поскольку Машу невозможно было убрать со сцены, пока она не выдаст весь свой репертуар, я поставил ее в самый конец программы. В принципе, выступать последним всегда считалось престижным. Но из-за большого количества артистов концерт получился очень длинный. И к выходу Распутиной зрители были настолько уставшими, что уже толком не аплодировали и думали только о том, как бы все это поскорее закончилось. После первого концерта ко мне в гостиницу пришел недовольный Ермаков и стал талдычить: «Машу надо переставить». «Нет, я не буду этого делать», - отказался я. И во все остальные дни Распутина уходила со сцены под три жидких хлопка.

 

   Вообще, современные артисты бесят меня безответственным отношением к своему делу. Многие позволяют себе выступать в джинсах и майках да еще рваных. В прежние времена их в таком виде даже близко к сцене не подпустили бы. Помню, мы с Ободзинским поехали на гастроли во Владивосток. А своих костюмов для музыкантов у нас еще не было. И я взял им костюмы напрокат в оркестре Леонида Утесова. Они были такого мышиного цвета. Так меня в антракте вызвал начальник политуправления флота и возмутился: «Почему у вас музыканты одеты, как зэки?». И мне пришлось долго перед ним оправдываться. А если у нас концерт задерживался хоть на несколько минут, это было настоящее ЧП. У Ободзинского некоторое время работал один конферансье – полный дурак, дерьмо собачье. Когда делали программу, его взяли из жалости. На Байкале нас попросили дать дневной концерт в санатории. А этот конферансье пошел с какой-то девкой в ресторан и к началу концерта не явился. Пока я его искал, прошел целый час. После этого мы с ним больше не работали. А сейчас часовая задержка концерта уже никого не удивляет. Наоборот, стало чуть ли не хорошим тоном заставлять зрителей ждать. Я уже молчу о пении нынешних кумиров. Раньше наибольшим успехом у публики пользовались теноры. Они считались самыми элитными певцами. Конечно, имели своих поклонниц и баритоны, и басы. Но больше всего их было у теноров – Лемешева, Козловского, Хромченко. Один из моих братьев был женат на солистке Большого театра, народной артистке Елене Кругликовой. Она рассказывала, как поклонницы ели снег, по которому проходил Лемешев. А сейчас никто не разбирается – тенор у певца или баритон. Поклонников это вообще не волнует. Лишь бы как-то хрипел, и хорошо. Ну, разве что к Киркорову нет вопросов. Хотя бы понятно, что он поет баритоном. А вот какими голосами поют, если, конечно, это можно назвать пением, Газманов, Буйнов или любезный моему сердцу Агутин? Просто невозможно понять.

 

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 49, 2017)


   Часть ПЕРВАЯ

   ПЬЯНЫЙ БОРИС АНДРЕЕВ НА СЪЕМКАХ ЧУТЬ НЕ УБИЛ ИВАНА ПЫРЬЕВА

   Юрий Никулин воровал декорации из театра и замазывал варом дверные замки своим врагам

   http://filimonka.ru/viewpub.php?num=995


   Часть ВТОРАЯ

   ВЕРТИНСКИЙ СТРАДАЛ ОТ БЕЗОТВЕТНОЙ ЛЮБВИ К ГОРБАТОЙ КАРЛИЦЕ

   Вадим Козин получил дополнительный срок за совращение юного солдатика из лагерного конвоя

   http://filimonka.ru/viewpub.php?num=994







ВЕРТИНСКИЙ СТРАДАЛ ОТ БЕЗОТВЕТНОЙ ЛЮБВИ К ГОРБАТОЙ КАРЛИЦЕ

Вадим Козин получил дополнительный срок за совращение юного солдатика из лагерного конвоя

 

Павел Шахнарович, появившийся на свет в 1921 году, был одним из «бойцов невидимого фронта» отечественной культуры. Почти шестьдесят лет он проработал администратором в кино, театре и на эстраде. Начинал карьеру во время Великой отечественной войны, а заканчивал в «лихие девяностые». Встречался и общался со многими выдающимися деятелями искусств. В 2002-2003 годах Павел Александрович наговорил на диктофон воспоминания о самых ярких эпизодах его жизни. Тогда, по ряду причин, опубликовать их не удалось. И вот, наконец, эти уникальные записи дождались своего часа.

 

   Часть ВТОРАЯ

 

   - В конце концов, с «Мосфильма» мне все-таки пришлось уйти. Из-за гонений на евреев я долго не мог никуда устроиться на работу. А мои братья и вовсе чудом избежали ареста. Они работали в газете «Moscow daily news». Там в конце 40-х посадили всех сотрудников во главе с редактором – старым большевиком, бывшим советником Мао Цзэдуна Михаилом Бородиным. Но как раз незадолго до этого мой младший брат Лев Шахнарович с ним поругался. В тот момент в Магадане начальник Дальстроя Иван Никишов искал замену редактору местной газеты «Советская Колыма». «У меня есть прекрасная кандидатура», - заявил Бородин и порекомендовал моего брата. Его вызвали в ЦК партии и предложили поехать в Магадан. «Я не могу, - попытался отказаться он. – У меня семья». «Хорошо, мы не настаиваем, - ответили ему. – Только партбилет положите на стол!». Тогда исключение из партии было равносильно смерти. Конечно, Льву пришлось подчиниться. Успел до посадок покинуть «Moscow daily news» и мой старший брат Генрих Шахнарович. Он обиделся, что Бородин так некрасиво поступил с младшим братом, и ушел редактором в газету Большого театра «Советский артист». А потом стал референтом председателя комитета по делам искусств при совете министров СССР Поликарпа Лебедева. Однажды я посетовал Генриху, что сижу без работы. Он поговорил с Лебедевым. Тот кому-то позвонил. И меня взяли администратором в Мосэстраду. Причем, одному из немногих разрешили формировать концерты без редактора. Благодаря этому, мне довелось поработать с более-менее значительными артистами всего Советского Союза.

 

   Иногда я попадал в совершенно невероятные истории. Одна из них произошла, когда я от Мосэстрады организовывал концерт для участников районной партийной конференции в подмосковном Наро-Фоминске. Народных артистов Ольгу Книппер-Чехову, Михаила Тарханова, Анатолия Горюнова и Веру Бендину я привез туда на легковом автомобиле ЗИС. А еще группу артистов – на автобусе. Заканчивали концерт Книппер-Чехова и Тарханов. «Зачем нам их ждать? – сказали остальные, отработав свои номера. – Все равно их повезет легковой автомобиль. Можно мы возьмем автобус и поедем в Москву?». «Хорошо», - согласился я. А когда они уехали, меня ожидал неприятный сюрприз. «Машина не заводится, - сообщил мне шофер ЗИСа. – Что-то сломалось. Я не могу ничего сделать». Как на грех, у Книппер-Чеховой и Тарханова вечером был спектакль во МХАТе. И к семи часам им нужно было попасть в театр. Найти другую машину в Наро-Фоминске тогда представлялось задачей не из легких. Это фактически была деревня. Одно название – город. Ситуация еще осложнялась тем, что было воскресенье. Это потом партийные мероприятия стали устраивать в рабочее время. А в те годы их проводили только в выходные. Я стал звонить наро-фоминским боссам, чтобы они помогли нам с машиной. Но никого не застал на месте. Видимо, после концерта все уехали куда-то пьянствовать. «Идите на станцию! – посоветовал мне завхоз дворца культуры. – Сядете там на какой-нибудь проходящий поезд». Станция находилась всего в полутора километрах. Но для Книппер-Чеховой и Тарханова в силу их преклонного возраста это было непосильное расстояние. Они бы плелись туда еще полдня. Я с трудом уговорил какого-то мужика запрячь лошадь в телегу и довезти их до станции. К моему ужасу, ни один из поездов в ближайшие часы в Наро-Фоминске не останавливался. «А нет ли у вас свободного паровоза, чтобы довез нас в Москву? – обратился я к работникам железнодорожного депо. - Готов вам заплатить любые деньги». «Паровоз-то у нас есть, - ответили они. – Только кто нам разрешит его отправить? Это надо согласовывать с министерством путей сообщения». Я позвонил в министерство. Убедил дежурного связаться с начальством. И ради двух народных артистов нам открыли «зеленую улицу» до Москвы. Книппер-Чехову и Тарханова кое-как подняли в кабину паровоза и отправились в путь. Около семи вечера приехали на Киевский вокзал. Естественно, остановились не у перрона, а где-то на запасных путях. Пока старики ковыляли до вокзала, я побежал на стоянку такси. Там была огромная очередь. «Товарищи! У меня два народных артиста опаздывают на спектакль, - попытался объяснить я. – Может, пропустите нас?». «Да пошел ты!» - дружно закричали в ответ из очереди. Я уже был в отчаянии. Неожиданно одна женщина все-таки надо мной сжалилась. «Поехали со мной!» - предложила она. К тому времени во МХАТе уже начался переполох. Никто не мог понять, куда пропали Книппер-Чехова и Тарханов. О выступлении в Наро-Фоминске я договаривался с ними напрямую. Даже Роман Фертман, который устраивал МХАТовцам концертные поездки, ничего не знал. Появились мы в театре, как черти из табакерки, с ног до головы перепачканные сажей от паровоза. «Умой морду и скорей уезжай! – сказал мне главный администратор. – Иначе тебя просто убьют». Слава Богу, хоть спектакль не сорвали.

 

   Занимался я не только сборными концертами. Время от времени я выезжал на гастроли с каким-то одним артистом. Особенно тесное сотрудничество у меня завязалось с легендарным Александром Вертинским. К Мосэстраде он не имел отношения и выступал от Гастрольбюро СССР. Там у него был свой администратор. Но Александра Николаевича он не устраивал. А директор Гастрольбюро Сулханишвили меня хорошо знал. Как-то он позвонил директору Мосэстрады Николаю Барзиловичу и сказал: «Коля, ты не отпустишь Шахнаровича в поездку с Вертинским?». «Ну, если он захочет, пожалуйста!» - ответил Барзилович. До этого я уже привозил Александра Николаевича на концерт в театр транспорта, в котором работала моя мать. У меня остались о нем хорошие впечатления. И я охотно принял предложение Сулханишвили. А потом, не уходя из Мосэстрады, стал регулярно сопровождать Вертинского в различных поездках. Работать с ним было одно удовольствие. Александр Николаевич не гастролировал по деревням. Только по крупным городам. Я останавливался с ним в лучших гостиницах. Ел в лучших ресторанах. И еще сверх моего официального оклада получал от него по 50 рублей с каждого концерта.

А самое главное -  с Вертинским было просто интересно общаться. Он был неординарный человек, кладезь всевозможных историй. Одни его похождения с бабами чего стоили! Я мог часами слушать его рассказы. А иногда сам становился свидетелем романтических увлечений Александра Николаевича. Он очень любил молоденьких девочек. Помню, у нас были гастроли в Магнитогорске. После концертов мы всегда уезжали на машине с ним и его аккомпаниатором Михаилом Брохесом. Как-то за кулисами Вертинский меня спросил: «Павличек, вы не возражаете, если сегодня с нами поедет дама?». «Пожалуйста!» – с готовностью пошел ему навстречу я. – Может, надо ее встретить?». «Не надо, - отказался Александр Николаевич. - Она сама подойдет к служебному входу». А Брохес в тот день зачем-то решил остаться на концертной площадке. «Вы поезжайте! – сказал он нам. – А потом пришлите машину за мной!». У служебного входа Вертинского ждала юная фэзэушница в беретке. К моему удивлению, она и оказалась его дамой. Когда мы приехали в гостиницу, Александр Николаевич попросил меня: «Павличек, поднимитесь с ней в мой номер!». А сам задержался внизу и долго отправлял машину за Брохесом. Видимо, не хотел, чтобы его видели с этой малолеткой. Но окончательно меня добило его появление в номере. «Дорогая! – сказал он девочке. – Вот здесь ванная. Разденьтесь, помойтесь и идите в спальню! Только прошу вас: ничего мне не говорите! Я все знаю». Я чуть не упал от смеха.

 

   Однажды любовь к малолеткам сыграла с Вертинским злую шутку. Это случилось в Ленинграде. Там шла сборная программа «Вместе», в которой, помимо Вертинского, выступали Утесов, Шульженко, Миров и Новицкий, Смирнов-Сокольский и другие артисты. Все жили в гостинице «Астория». А мы с Александром Николаевичем поселились в «Европейской». Ему там больше нравилось. Эта гостиница была немножко патриархальная. Везде уже была автоматическая телефонная связь. А в «Европейской» по телефону отвечали девушки-операторы и осуществляли соединение через коммутатор. Вдруг я заметил, что Вертинский стал какой-то не такой. Помрачнел и побледнел. За обедом перестал есть. И Брохес тоже забеспокоился: «Что такое с Александром Николаевичем?». «Вы не больны? – спросил я у Вертинского. – Давайте я вызову врача?». «Нет, не нужно, - отмахнулся он. – Со мной все в порядке». А через день попросил зайти к нему в номер и огорошил меня странным вопросом: «Павличек, вы никогда не обращали внимание на оператора номер пять, которая отвечает по коммутатору?». «Нет», - ответил я. «А вы послушайте, какой у нее голосок! – посоветовал он. – Просто как колокольчик!». «Ну и что?» - не понял я. «Павличек, я в нее влюбился, - признался Александр Николаевич. – Ничего не могу с собой поделать. Ночи не сплю. Все время с ней болтаю. Но она никак не хочет со мной встречаться. Придумывает какие-то отговорки. Что мне делать?». Я решил ему помочь и, когда попал по телефону на пятый номер, завел с ней разговор: «Это у вас голос, как колокольчик? Что же вы делаете с Александром Николаевичем? Он уже весь извелся из-за вас». «Я все понимаю, - сказала моя собеседница. – Но не могу я с ним встретиться. Я совсем не та, кого он себе представляет». Так я от нее ничего и не добился. Прошло несколько дней. Смотрю, Вертинский неожиданно повеселел. «Павличек, она все-таки согласилась ко мне прийти, - с восторгом сообщил он. – Организуйте в мой номер обед на три персоны! Вы будете обедать вместе с нами, чтобы она не смущалась. А на вечер закажите мне машину и столик в «Астории»! Мы поедем туда танцевать». Я, довольный, что все пошло на лад, сделал соответствующие распоряжения. У него в номере накрыли шикарный стол. И вот раздался долгожданный стук в дверь. Но вместо юной красавицы, которую нарисовал в своем воображении Александр Николаевич, в номер вошла седая горбатая карлица пенсионного возраста. От ужаса у меня все похолодело. Я ожидал увидеть все, что угодно, но только не такое. А Вертинский как ни в чем не бывало подскочил к карлице, перецеловал ей каждый пальчик на руках, усадил ее за стол и принялся за ней ухаживать. Он был необычайно оживлен. Даже сел к роялю и что-то ей попел. Потом скомандовал: «Павличек, машину!». И повез ее в «Асторию». На следующее утро я, молодой дурак, злорадно спросил Вертинского: «Ну, что?». И тут увидел его холодный колючий взгляд. Никогда он на меня так не смотрел. Мне стало страшно. Я думал, что он меня убьет. «А что – что? – сказал Александр Николаевич. – Неужели вы не понимаете, что это была женщина? Да-да-да, женщина. Мы сидели в «Астории». Я с ней танцевал. А потом отвез домой. И я очень доволен». Это был для меня хороший урок, как нужно относиться к женщине – какой бы она ни была. Я на всю жизнь его запомнил.

 

   Работал я и с не менее легендарным Вадимом Козиным. Познакомился я с ним в 1939 году, еще до того, как его арестовали. Мы с приятелем сидели в ресторане «Метрополь». В этот момент пришел Козин. А мест не было. И метрдотель, с нашего разрешения, подсадил его к нам за столик. Он нам понравился – такой общительный, веселый. Но тогда это знакомство не получило никакого продолжения. А спустя много лет, в середине 50-х, мы встретились с ним в Магадане, где он остался жить после освобождения из лагеря. Все почему-то думали, что Козин получил срок за мужеложство. Да, он был голубой. Но посадили его по контрреволюционной статье. Вадим Алексеевич очень любил анекдоты. Особенно антисоветские. Но у него не хватило ума держать их в голове. Он записывал их в специальную тетрадочку. Хранилась она в запертом ящике стола, ключ от которого он держал у себя в кармане. А жил Козин в гостинице «Москва». Все работники там были стукачами. Однажды горничная обратила внимание, что в одном из ящиков нет ключа. Открыла его запасным ключом, прочла записи Козина и сразу же на него стукнула. Это было в 1944 году. Еще шла война. Ему дали пять лет и отправили в Магадан. А уже там он трахнул солдатика и получил еще три года. Это сам Вадим Алексеевич мне рассказывал. В Магадане он немало натерпелся от начальника Дальстроя Никишова. Этот человек имел специальные полномочия от Сталина и был полным хозяином всего Колымского края. Мог без всякого суда посадить или освободить любого человека. Его жена Александра Гридасова очень любила молодых мальчиков. По ее требованию, Никишов отпускал из лагерей тех, кто ей приглянулся, и позволял устраивать их на жительство и на работу в Магадане. А Козина он ненавидел и всячески над ним издевался. На какой-то праздник в магаданском театре устраивали концерт. И привезли из лагеря Вадима Алексеевича. Во время его выступления в зал вошел Никишов. И начал орать на весь театр: «Это что такое? Немедленно уберите этого педераста!». Козину даже допеть не дали и отправили его обратно в лагерь. После освобождения ему тоже пришлось несладко. Ему не давали ни жилья, ни работы. Тогда его поддержал мой брат Лев Шахнарович. Тот самый, который уехал в Магадан редактировать газету. Потом он некоторое время возглавлял местный радиокомитет. А в начале 50-х стал директором театра. И взял Козина к себе на работу. «Как я благодарен Льву Александровичу! – говорил Вадим Алексеевич. – Он спас меня от голодной смерти».


   В Магадане Козин жил очень обособленно. Изредка пел в театре. Но никуда не выезжал. «Вадим Алексеевич, поедем на гастроли!» - предложил я. «Ну, куда я поеду? – засомневался Козин. – Я уже ископаемое. Боюсь, публика меня не примет». С большим трудом я уговорил его дать концерты на Сахалине и Петропавловске-Камчатском. Приезд Козина вызвал невероятный ажиотаж. Желающих его послушать было так много, что в театрах поломали двери и окна. Через пару лет я снова оказался в Магадане и завел с ним разговор о гастролях. На этот раз Вадим Алексеевич оказался более сговорчивым и согласился поехать, как у них говорили, «на материк». Правда, стоило немалых трудов получить на эту поездку разрешение. Тогда вся творческая деятельность у нас регулировалось так называемым Главлитом – Главным управлением по охране государственных и военных тайн. Они определяли – можно ли выпустить ту или иную книгу, спектакль или песню. Моя приятельница-музыковед была цензором издательства Музгиз. «Что ты там запрещаешь? Музыку, что ли?» - недоумевал я. «Ты ничего не понимаешь, - объясняла она. – Эта музыка упадническая. А она должна куда-то вести, к чему-то призывать». Без согласования с надзорными органами нельзя было даже сформировать гастрольный маршрут. Ведь с Козина еще не сняли судимость за контрреволюцию. А в то время были города, закрытые для людей с судимостью. Когда человека освобождали, ему в паспорт ставили отметку «-10» или «-15», которая означала количество закрытых городов. Были такие ограничения и у Вадима Алексеевича. Начали мы гастроли с Приморья. Во Владивосток нам, конечно, ехать было нельзя. Но нам разрешили работать в Уссурийске. Потом мы были в Биробиджане, Комсомольске-на-Амуре и полулегально в Хабаровске. Оттуда проследовали в Читу, Иркутск, Красноярск, Новосибирск, Томск и Омск. В Кемерово нас не пустили. В Челябинск и Свердловск тоже. О Москве и Московской области и вовсе речи не было. «В подмосковном Серпухове есть хороший театр, - осторожно предлагал я. – Может, там сделать концерт?». «Нет», - отвечали мне. Последние концерты мы отработали в Тамбове и Липецке. И вернулись обратно в Магадан. Удивительно, но за все время в прессе не появилось ни одной публикации о наших гастролях. Видимо, было указание сверху – не привлекать к Козину внимания. Годы, проведенные в лагере, конечно, сильно на него повлияли. Вадим Алексеевич вышел на свободу уже надломленный. В нем сидел какой-то страх. Когда мы приезжали в новый город, он все время спрашивал: «Меня не арестуют?». Больше Козин на гастроли не ездил. Не хотел и, по большому счету, уже физически не мог.

 

   А вот со знаменитым Марком Бернесом, которого, видимо, не зря прозвали «Марк Себе На Умович», у меня контакт не сложился. Уж очень он был амбициозный и капризный. Как-то Гастрольбюро зарядило ему концерты в Краснодаре. А съездить с ним было некому. Их директор Сулханишвили, по старой памяти, решил привлечь меня. «Почему бы и нет? – подумал я. – Это хороший заработок». В Мосэстраде меня отпустили. И я повез Бернеса в Краснодар. Не успели мы разместиться в гостинице, как мне позвонил Марк Наумович и попросил зайти к нему. «Ну, что это такое?! – принялся возмущаться он. – Почему стены покрашены в такой мрачный серый цвет? Это номер «люкс» или тюремная камера?». Я спустился к гостиничной администраторше и поинтересовался, нет ли у них номера повеселее. «Хотите «люкс», выходящий на солнечную сторону? – предложила она. – Стены там розового цвета». «Это то, что надо!» - обрадовался я. Переселил Бернеса и вернулся в свой номер. Через десять минут раздался телефонный звонок. Это снова был Марк Наумович. На этот раз его не удовлетворила обстановка в спальне. «Ну, что это такое? – негодовал он. – Почему покрывало на кровати из обычной ткани, а не из шелка?». «Марк Наумович, вы что, на этом покрывале спать будете? – попытался успокоить его я. - Снимите его и уберите с глаз долой в шкаф!». Но Бернес не унимался и требовал заменить ему номер. Мне это надоело. Ничего менять я не стал. «Во всей гостинице только такие тканевые покрывала, - сказал я ему. – Живите в этом номере!». А сам позвонил своему приятелю из Краснодарской филармонии и попросил купить и привезти мне билет в СВ на ближайший поезд до Москвы. «А что случилось? – забеспокоился он. – Умер кто-то?». Я объяснил ему ситуацию. «Да пошел этот Бернес к такой-то матери!» - согласился со мной приятель. «Вот и я так подумал, - сказал я. – Он у нас в Мосэстраде не работает. Плевать мне на него! Я тебе оставлю все документы. Пожалуйста, выдай за меня деньги коллективу Бернеса! А документы отметь и с кем-нибудь из музыкантов передай им в Гастрольбюро!». После чего сел в поезд и уехал в Москву. Я себя везде чувствовал независимо. И никому не давал садиться мне на шею. Я никогда в жизни не подносил артистам чемоданы, как другие администраторы. На это есть носильщики! Какая бы холуйская у меня ни была профессия, я считал, что я специалист высокого класса, у меня есть достоинство, и его нужно уважать.

 

   Моя работа в Мосэстраде закончилась из-за нелепой случайности. Я проводил сборные концерты на приемах в Кремле. У нас был цирковой номер «Летающие катушки». Состоял он в том, что артист с помощью двух палок с прикрепленной к ним леской перекидывал несколько светящихся в темноте катушек. Вмонтированные в них лампочки питались от батареек. Перед очередным концертом выяснилось, что батарейки «сели», и невозможно нигде купить новые. «Будет скандал, - сказал я артисту. – Чтобы тебе не влетело, я объявлю, что ты заболел! Срочно возьми в поликлинике бюллетень!». Он пообещал это сделать. А сам на следующий день признался нашему директору, что не выступал вовсе не из-за болезни, а из-за «севших» батареек. «Зачем же ты солгал представителям Кремля?» – накинулся на меня директор. «Да откуда они узнают об этом?» - усомнился я. «Ну, если уж я узнал, теперь все будут знать», - заверил он. Действительно, эта история каким-то образом дошла до представителей. Видимо, кто-то им стукнул. «Мы не можем работать с человеком, который нас обманул», - сказали мне. «Ну и не надо! – ответил я. – И без вас обойдусь». У моего брата был знакомый - заместитель генерального директора Союзгосцирка. Он был готов взять меня в цирк на Цветном бульваре. Но я сам отказался. «Я не знаю цирковую специфику, - объяснил я. – Там же животные. Их нужно перевозить. Я с этим никогда не сталкивался». Точнее говоря, с животными я сталкивался во время войны на съемках в Алма-Ате. И с меня этого хватило. «Может, тогда вам подойдет «Цирк на сцене»? – предложил знакомый брата. – Они дают обычные концерты с участием цирковых артистов». Этот вариант мне понравился значительно больше. И я пошел работать в эту контору. А потом на некоторое время вернулся на «Мосфильм» и принимал участие в создании фильмов «Сказка о царе Салтане», «Морские рассказы» и «Операция «Трест». В общем, без работы не остался.

 

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 49, 2017)


   Часть ПЕРВАЯ

   ПЬЯНЫЙ БОРИС АНДРЕЕВ НА СЪЕМКАХ ЧУТЬ НЕ УБИЛ ИВАНА ПЫРЬЕВА

   Юрий Никулин воровал декорации из театра и замазывал варом дверные замки своим врагам

   http://filimonka.ru/viewpub.php?num=995


   Часть ТРЕТЬЯ

   СЕКСОМ С ПУГАЧЕВОЙ ХВАСТАЛСЯ ВЕСЬ ОРКЕСТР ОЛЕГА ЛУНДСТРЕМА

   Ревнивый муж застукал Эдиту Пьеху в гостиничном номере у Магомаева и избил ее до полусмерти

   http://filimonka.ru/viewpub.php?num=993 







[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] [96] [97] [98] [99] [100] [101] [102] [103] [104] [105] [106] [107] [108] [109] [110] [111] [112] [113] [114] [115] [116] [117] [118] [119] [120] [121] [122] [123] [124] [125] [126] [127] [128] [129] [130] [131] [132] [133] [134] [135] [136] [137] [138] [139] [140] [141] [142] [143] [144] [145] [146] [147] [148] [149] [150] [151] [152] [153] [154] [155] [156] [157] [158] [159] [160] [161] [162] [163] [164] [165] [166] [167] [168] [169] [170] [171] [172] [173] [174] [175] [176] [177] [178] [179] [180] [181] [182] [183] [184] [185] [186] [187] [188] [189] [190] [191] [192] [193] [194] [195] [196] [197] [198] [199] [200] [201] [202] [203] [204] [205] [206] [207] [208] [209] [210] [211] [212] [213] [214] [215] [216] [217] [218] [219] [220] [221] [222] [223] [224] [225] [226] [227] [228] [229] [230] [231] [232] [233] [234] [235] [236] [237] [238] [239] [240] [241] [242] [243] [244] [245] [246] [247] [248] [249] [250] [251] [252] [253] [254] [255] [256] [257] [258] [259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270] [271] [272] [273] [274] [275] [276] [277] [278] [279] [280] [281] [282] [283] [284] [285] [286] [287] [288] [289] [290] [291] [292] [293] [294] [295] [296] [297] [298] [299] [300]

 




 

 

Памятные даты

 

 

 

19.03.1930 родился Борис Тимофеевич Штоколов, оперный певец ("Фауст", "Иван Сусанин", "Борис Годунов"), автор книги "Как надо петь" (умер 06.01.2005).

19.03.1949 родился Валерий Яковлевич Леонтьев, певец ("Зеленый свет", "Казанова", "Каждый хочет любить"), участник музыкальных фильмов ("Не ходите, девки, замуж", "Как стать звездой", "Захочу - полюблю").

19.03.1950 родилась Надежда Георгиевна Заседателева (она же Бабкина), певица, руководитель ансамбля "Русская песня".

19.03.1963 родилась Нина Гедевановна Ананиашвили, артистка балета ("Жизель", "Щелкунчик", "Сны о Японии").

19.03.1981 родился Александр Юрьевич Бойков, специальный корреспондент "Экспресс Газеты", сопродюсер певицы Бизюльки, участник клипов и музыкальных фильмов ("Миша, или Новые приключения Юлии").

20.03.1915 родился Святослав Теофилович Рихтер, пианист, участник музыкальных фильмов ("Композитор Глинка") (умер 01.08.1997).

20.03.1933 родился Александр Моисеевич Городницкий, автор и исполнитель песен ("Атланты", "От злой тоски не матерись", "Над Канадой небо синее").

20.03.1948 родился Александр Сергеевич Морозов, композитор ("Малиновый звон", "Душа болит", "Домик окнами в сад").

20.03.1969 родился Александр Валерьевич Фадеев (он же Данко), певец ("Мой малыш растет не по годам").

20.03.1994 умер Роберт Иванович Рождественский, поэт-песенник ("Не думай о секундах свысока", "Мы долгое эхо друг друга", "Позвони мне, позвони") (родился 20.06.1932).

21.03.1839 родился Модест Петрович Мусоргский, композитор ("Блоха", "Трепак", "Детская") (умер 28.03.1881).

21.03.1889 родился Александр Николаевич Вертинский, автор и исполнитель песен ("Ваши пальцы пахнут ладаном", "Я не знаю, кому и зачем это нужно", "Полукровка"), участник музыкальных фильмов ("Анна на шее") (умер 21.05.1957).

21.03.1895 родился Лазарь Иосифович Вайсбейн (он же Леонид Осипович Утесов), певец ("С одесского кичмана", "Легко на сердце от песни веселой", "Ты, одессит Мишка"), участник музыкальных фильмов ("Веселые ребята", "Концерт фронту", "Веселые звезды"), один из пионеров отечественного джаза (умер 09.03.1982).

21.03.1903 родился Вадим Алексеевич Козин, певец ("Осень, прозрачное утро", "Когда простым и нежным взором", "Мой костер в тумане светит"), внук певицы Варвары Паниной (умер 19.12.1994).

21.03.1920 родился Георг Карлович Отс, оперный певец ("Евгений Онегин", "Риголетто", "Молодая гвардия"), участник музыкальных фильмов ("Мистер Икс", "Случайная встреча", "Возвращенная музыка") (умер 05.09.1975).

21.03.1951 родился Андрей Владимирович Тропилло, глава студии "АнТроп", звукорежиссер знаменитых альбомов "Аквариума", "Кино" и других питерских рок-групп 80-х годов.

21.03.1998 умерла Галина Сергеевна Уланова, балерина ("Жизель", "Лебединое озеро", "Ромео и Джульетта"), участница музыкальных фильмов ("Солистка балета") (родилась 08.01.1910).

21.03.2002 умер Борис Михайлович Сичкин, киноактер, исполнитель роли одесского куплетиста Бубы Касторского в фильмах про неуловимых мстителей (родился 15.08.1922).

21.03.2024 международный день борьбы за ликвидацию расовой дискриминации.

22.03.1958 родился Валерий Миладович Сюткин, певец ("7000 над землей", "42 минуты под землей", "Я то, что надо"), экс-солист группы "Браво".

22.03.1961 родился Александр Евгеньевич Цекало, продюсер развлекательных программ Первого канала, продюсер мюзиклов "Норд-Ост" и "12 стульев", шоумен, участник музыкальных фильмов ("Ландыш серебристый"), бывший муж и партнер по дуэту "Академия" певицы Лолиты Милявской.

22.03.1962 родился Вячеслав Пантелеевич Мавроди, родной брат создателя "МММ", бывший муж и отец ребенка жены Олега Газманова Марины Мавроди.

22.03.2007 в автокатастрофе в Москве погиб Ратмир Юльевич Шишков, участник "Фабрики звезд-4", солист созданной в результате группы "Банда", сын цыганской певицы Ляли Шишковой (родился 24.04.1988).

22.03.2010 умерла Валентина Васильевна Толкунова, певица ("Поговори со мною, мама", "Носики-курносики", "Я не могу иначе"), бывшая жена композитора Юрия Саульского, участница фильмов ("Черный принц", "Это сильнее меня") (родилась 12.07.1946).

23.03.1913 родился Алексей Иванович Димитриевич (он же Алеша Дмитриевич), певец ("Я милого узнаю по походке", "Эмигрантское танго", "Пора собирать чемоданчик") (умер 21.01.1986).

23.03.1934 родился Евгений Исаакович Клячкин, бард ("Об утреннем городе", "Прощание с Родиной", "Предупредительная песня") (погиб 30.07.1994).

24.03.1900 родился Иван Семенович Козловский, оперный певец ("Борис Годунов", "Евгений Онегин", "Лоэнгрин"), участник музыкальных фильмов ("Борис Годунов", "Поэма о море", "И жизнь, и слезы, и любовь") (умер 16.12.1993).

24.03.1906 родилась Клавдия Ивановна Шульженко, певица ("Синий платочек", "Давай закурим", "Вальс о вальсе"), участница музыкальных фильмов ("Концерт фронту", "Веселые звезды") (умерла 17.06.1984).

24.03.1950 родился Александр Николаевич Буйнов, певец ("Пустой бамбук", "Падают листья", "Мои финансы поют романсы"), экс-участник ВИА "Скоморохи", "Аракс", "Цветы" и "Веселые ребята".

24.03.1954 родился Александр Николаевич Серов, певец ("Мадонна", "Ты меня любишь", "Я люблю тебя до слез"), участник музыкальных фильмов ("Сувенир для прокурора").

24.03.2024 всемирный день борьбы с туберкулезом.

25.03.1937 родилась Мария Леонидовна Пахоменко, певица ("Сегодня праздник у девчат", "Чудо-кони", "Сладка ягода"), жена композитора Александра Колкера.

25.03.1945 родился Георгий Рубенович Мамиконов, солист группы "Доктор Ватсон".

25.03.1956 родился Нахим (он же Ефим) Залманович Шифрин, актер, исполнитель песен ("Везмер, мамочка моя", "Тум-балалайка").

25.03.1963 родилась Татьяна Борисовна Разина (она же Татьяна Корнеева, она же Каролина, она же Таня Тишинская), певица ("Мама, все о`кэй"), жена продюсера Степана Разина.

25.03.1967 родился Вадим Евгеньевич Покровский, участник группы "Два самолета" (умер 24.09.2003).

25.03.1975 родился Марат Вахитович Чанышев, солист группы «Группа ПМ», экс-солист группы «Премьер-министр».

25.03.1989 умер Марис Рудольф Эдуардович Лиепа, артист балета ("Лебединое озеро", "Жизель", "Спартак"), участник музыкальных фильмов ("Могила льва", "Четвертый", "Детство Бэмби") (родился 27.07.1936).

 

 
 
 

Купить дешевые авиабилеты онлайн