|
--> СПИСОК ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ ЗА 2015 ГОД <--
ЛЮБИМУЮ ЖЕНЩИНУ МИХАИЛА МУРОМОВА ПОСАДИЛИ НА СЕМЬ ЛЕТ
Единственная официальная жена Тамара рассталась с певцом из-за его бесконечных измен 18 ноября отметил 65-летие композитор и исполнитель легендарных хитов «Яблоки на снегу» и «Странная женщина» Михаил Муромов. Широкая известность пришла к нему в середине 80-х, когда ему было уже далеко за тридцать. Чем он занимался до этого и как пробился на эстраду – у юбиляра выяснил музыкальный обозреватель «Экспресс газеты». - По диплому я биохимик, - поведал Михаил Владимирович. - Учился в мясомолочном институте, где моя мама возглавляла профком. Поскольку у меня была слишком бурная молодость, она меня держала под приглядом. Но на шее у нее я никогда не сидел. С 16-ти лет сам зарабатывал и помогал маме деньгами. На первом курсе института у меня уже появился собственный автомобиль – ижевский «Москвич-412». А потом я покупал в автокомиссионке в Южном порту машины, которые сдавали туда иностранные посольства и фирмы. Одно время у меня были «Жигули», принадлежавшие до этого московскому отделению «Бритиш Эйрлайнс». Был даже канадский «Форд», доставшийся мне всего за 8 тысяч рублей. Такие машины тогда продавали далеко не каждому. Но моей подружкой была замдиректора южнопортовой комиссионки - красавица Света Шевченко. Я не смог перед ней устоять. Она передо мной, видимо, тоже. К сожалению, потом Свету поймали на каких-то нарушениях и посадили на семь лет. «Ну, что же ты делаешь? – говорил я сотруднику ОБХСС, который вел ее дело. – Тебе все это зачтется в плохую сторону». В итоге у него случился инсульт, и он лет десять пролежал парализованный. Я тоже зарабатывал не очень законным путем. Перепродавал джинсы, водолазки, туфли «Масис», разную радиоаппаратуру и пластинки. Сейчас это называется «бизнес». А тогда называлось «фарцовка» и преследовалось как уголовное преступление. Один разок я серьезно попался. Приятель меня уговорил заняться обменом валюты. И на Пушкинской улице я нарвался на оперативников, которые перед днем милиции с целью чистки ходили по Москве под видом иностранцев. Собственно говоря, ничего обменять я не успел. Только сказал им: «Chenge money!». Мне показали удостоверение. И я сразу сделал ноги. В принципе, они бы меня не догнали. Но в тот момент на Пушкинскую вывалила публика из театра оперетты, театра Станиславского и театра «Ромэн». Бежать через толпу было трудно. И я свернул во двор. А он оказался тупиковым. Пришлось сдаться. Я был готовый пряник – бери и увози! При мне было двое часов, 400 рублей и 800 долларов. А уже за само наличие валюты в то время сажали. Правда, такой статьи в Уголовном кодексе не было. Была только статья 88 за незаконные валютные операции. И на суде я так грамотно все развел, что в итоге мне вернули все деньги и приговорили меня лишь к административному аресту на 15 суток. «Вам бы адвокатом стать, - сказала мне потом судья. – Другому на вашем месте «пятерочку» легко бы влепили». Свои 15 суток я отбывал на Петровке. Подружился там с самим начальником УВД Мосгорисполкома - генералом Вадимом Самохваловым. Так как в институте я был главным редактором стенгазеты, меня ему порекомендовали как художника. Я нарисовал для него большую карту Москвы 3x4 метра и написал несколько громадных транспарантов «Да здравствует советская милиция!». Самохвалов остался очень доволен и в качестве награды отдал мне в камеру целый поднос бутербродов, оставшихся у него после банкета. Этим моя помощь милиции не ограничилась. Вдобавок ко всему я пробежал за Петровку эстафету по Садовому кольцу – 420 метров от Яузы до Курского вокзала. В юности я профессионально занимался спортом. В 14 лет уже был кандидатом в мастера спорта по плаванию. Выступал за деньги на профсоюзных соревнованиях от «Динамо». А в армии мы вдвоем с приятелем плавали за всю дивизию. Меняли то трусы, то шапочки, чтобы нас не узнали. В итоге наш коллектив физкультуры занял 2-е место.
Моим друганом по фарцовке был первый продюсер советской земли Юра Айзеншпис. Только я фарцевал ширпотребом. А он занимался более серьезными вещами - золотом и валютой. Подружились мы на почве любви к музыке. У Шпица была группа «Серебряные яблоки Луны», которая потом стала называться «Соколы». Он купил им обалденную аппаратуру у одного чёрта по фамилии Королев. И по выходным устраивал их концерты в клубе «Энергетик». У меня тоже с 8-го класса были свои группы. Одна из них называлась «Хрустальные кактусы». Другая – «Торосы». Играли мы арт-рок или, как тогда говорили, сайкоделик. Я был лысый и ходил в белых джинсах - настоящих «Левис деним» диагонального плетения. Джинсы и аппаратуру нам помогал доставать японец, который учился в нашем институте. Потом он стал членом нашей группы. Звали его Акира Анигава. Нет, вру, Акира Ямада. А Анигава – это у меня была подружка-японка из телекомпании NHK, вещавшей на русском языке. Она сама меня нашла. У нас с ней случилась сильная любовь. Но это было уже значительно позже – в «яблочный» период. Моя личная жизнь всегда была очень бурной. А вот официальная жена у меня была только одна – Тамара Николаевна. Мы с ней до сих пор дружим, изредка созваниваемся и общаемся. Она профессор, специалист по полимерам. Одно время возглавляла завод по производству упаковочных материалов для молочных продуктов. А познакомились мы, когда были аспирантами. У нас была сумасшедшая любовь. Но наш брак продлился всего три года – с 1973 по 1976 год. Я быстро понял, что семейная жизнь – это не моё. Меня захватывали новые любовные увлечения. А Тамара была слишком ревнива. Такие полюса не могли сойтись. Тем не менее, уйти от нее я не решался. Если бы я ушел, Тамара этого не пережила бы. Она меня слишком любила. У нее и без этого возникли проблемы со здоровьем. И я сделал так, чтобы Тамара сама меня выгнала. Подстроил, чтобы она услышала мой разговор с какой-то женщиной. И первый раз в жизни не переночевал дома. После этого Тамара сказала мне: «Уходи! Даю тебе 40 минут на сборы». Тогда я бросил аспирантуру и пошел работать метрдотелем в ресторан «Старый замок» в Павшино. У меня уже была готова кандидатская диссертация. Но я посчитал, что после ее защиты я буду зарабатывать столько денег, сколько мне совсем не надо. Кандидату наук платили всего 153 рубля. Ну, что это такое?! Тьфу! Я и без всякой диссертации зарабатывал в 7 раз больше. А в ресторане у меня и вовсе получалось 2 тысячи рублей в неделю. Это в те времена, когда «Жигули» стоили 5 тысяч. Да, за мной охотились ребята из ОБХСС. Но они тоже хотели есть бутерброды с икрой. И проблем с ними у меня никогда не возникало. Публика к нам в «Старый замок» приходила непростая. У нас постоянно отдыхала внучка самого Леонида Ильича Вика Брежнева. Частыми гостями были журналист из ФРГ Норберт Кухинке, сыгравший профессора в фильме «Осенний марафон», и друг Высоцкого - иранский бизнесмен Бабек Серуш. Развлекал гостей певец Володя Базенков. Бабы платили за него немеренно денег – лишь бы он пел. А на барабанах у нас играл Юра Черенков – тогдашний муж певицы Тани Зайцевой и отец ее сына Алексея, который недавно трагически погиб в метро. После «Старого замка» я поработал в других ресторанах - в «Иверии» на Минке, откуда мы вышибли грузин, в «Виктории» в Апрелевке, в «Салтыковке» по соседству с «Русской избой». А в какой-то момент приятель уговорил меня серьезно заняться музыкой. И я поступил в театр Станиславского на должность артиста оркестра. На самом деле оркестра в театре не было. Но должность такая была. Я купил хороший синтезатор и делал фоновую музыку к спектаклям. Приходилось мне и самому выходить на сцену. В одном из спектаклей Светланы Враговой у артистов никак не получалось читать молитву по латыни. А мне это не составило никакого труда. Одновременно я начал выступать как актер и композитор в кино. Я туда особо не рвался. Но меня уговорила женщина, в которую я тогда влюбился. Моей первой киноролью был старший лейтенант милиции в фильме «Единственный мужчина». Работа эта была не столько актерская, сколько каскадерская. Я должен был ехать на мотоцикле с коляской и поставить его на попа. Сзади меня сидел актер Игорь Васильев – барон фон Шлоссер из «Варианта «Омега». Он меня в итоге завалил, и я еле удержал мотоцикл от падения. А моей первой композиторской работой в кино был детский фильм «Просто ужас!». Для него я написал песню на стихи Михаила Танича, которую вместо мальчика пела Катя Семенова.
На телевидение меня как автора-исполнителя долгое время не пускали. Моя песня «Стюардесса», вышедшая на кассете «Эстрада-82», звучала во всех самолетах. Я уже успешно гастролировал с «Метелицей», «Флюгером», «Теплыми ливнями». Давал по 60 концертов в месяц. А из всех телепрограмм меня вырезали. Мне очень помогла Оля Молчанова из программы «Шире круг!». Мы вместе ездили на фестиваль «Зелена Гура» в Польшу. Она увидела, как меня там принимали, как зал вставал с плакатами «Мишаня, давай!». И когда снимала с поляками ответную программу у нас в Витебске, поперла против министерства культуры и настояла, чтобы меня пропустили в эфир. Правда, до этого я не мог попасть к ней в «Шире круг!» целых пять лет. У нее уже были Антонов и Малежик. И еще одному автору-исполнителю с гитарой места не находилось. Антонов, как тогда говорили, «заряжал» всех музыкальных редакторов, чтобы меня вообще никуда не брали. В то время у многих известных артистов на ТВ сидели свои люди, которые ежемесячно получали от них зарплату и, соответственно, делали, что им говорили. Я долго боролся с этой системой и добился увольнения главного редактора музыкальной редакции ТВ Людмилы Эрнестовны Кренкель. После моих афганских гастролей и написания песни «Афганистан» меня пригласили к заместителю заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС Владимиру Севруку. Там сидели Фрадкин, Птичкин, Тухманов и другие маститые композиторы. «А что же вы молчите, молодой человек?» - обратился ко мне Севрук. «Меня и так нет на телеэкране, а если я начну говорить, меня там вообще не будет», - ответил я. «Как же так? – удивился он. - Напишите нам в ЦК КПСС! Мы рассмотрим этот вопрос». На телевидение как раз пришел новый руководитель - Леонид Кравченко. Ему переслали мое письмо. Кренкель отчитали и вскоре отправили в архив. Только после этого ситуация изменилась. С «Яблоками на снегу», которые уже звучали из каждого утюга, меня пригласили в «Песню года». А у Оли Молчановой в «Шире круг!» я стал выступать не только как исполнитель, но и как ведущий. С Молчановой в ходе совместной работы у меня даже завязалась любовь. Одно время мы были очень близки. Помню, однажды у Оли возникли проблемы. Сосед пытался отнять у нее квартиру. Я тогда приехал с Игорем Крутым к ней в жилконтору и пригласил туда двух полковников милиции. «Вы очень неправильно поступаете, - сказали мы. – Надо оформить документы на Молчанову». И Оля осталась с квартирой. Вообще, рассказывать об отношениях с женщинами мне не очень скромно. Женщины для меня – такая глобально-космическая тема. Я слишком ими злоупотребляю. Сколько их было у меня до и после брака, а также во время него, не сосчитать. Такая же ситуация у меня с детьми. В браке с Тамарой детей у нас не было. А вне брака их было примерно столько, сколько городов в СССР. По физиономическим и антропологическим данным нескольких сыновей я признал как своих. До 18 лет растил их и все им оплачивал. По идее, теперь сыновья должны оказывать мне помощь. Но они не особо балуют меня своим вниманием. Ничего, я на днях решил несколько вопросов. А там, глядишь, и новые дети будут… Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 47, 2015)
ЭДУАРД ХИЛЬ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ПРИЗНАЛСЯ В ЛЮБВИ ПЕВИЦЕ ИЗ ИЗРАИЛЯ
Злата Раздолина начала встречаться с легендарным баритоном, когда ей еще не исполнилось 16 лет Три года назад в Петербурге в возрасте 77 лет ушел из жизни исполнитель хита «Потолок ледяной, дверь скрипучая» и многих других популярных песен Эдуард Хиль, известный во всем мире как Мистер Трололо. Нам удалось разыскать человека, осуществившего последнюю видеосъемку легендарного певца, где он, словно предчувствуя свой скорый уход, исполнил «Прощальный романс» на стихи Николая Гумилева. Этот человек – проживающая с 1990 года в Израиле певица и композитор Злата Раздолина, которую на протяжении долгих лет связывали с Эдуардом Анатольевичем близкие отношения. - С Хилем я познакомилась в Ленинграде в середине 70-х, когда он уже был признанным певцом, народным артистом России, а мне было только 16 или, может быть, даже 15 лет, - поведала Злата Абрамовна. - Я тогда написала первый большой цикл песен «Ни строчки о войне» на стихи Вадима Шефнера. Мне хотелось, чтобы эти песни исполнил Хиль. И я пришла к нему за кулисы после концерта в зале «Октябрьский». Точнее говоря, меня привел за ручку мой папа – бывший военно-морской врач. Сама я боялась подойти к великому артисту. Эдуард Анатольевич без всяких «Я занят» или «Я устал» принял меня и сразу же предложил мне сесть за инструмент. Я сыграла ему несколько песен. «Ты так хорошо поешь! – сказал он. - Зачем мы тебе нужны? Ты должна петь сама». Я ужасно расстроилась. «Наверное, ему не понравилось мое творчество, - подумала я. – И он решил меня таким образом красиво отфутболить». Тем не менее, Хиль оставил мне свой домашний телефон и выразил желание продолжить со мной знакомство. А через некоторое время записал мой военный цикл на стихи Шефнера для Ленинградского радио. Я стала бывать у него дома на Фонтанке. Предлагала ему для исполнения новые песни. Так постепенно у нас завязались теплые дружеские отношения. Эдуард Анатольевич очень помог моему становлению как певицы. До встречи с ним я считала себя только композитором. А он своим авторитетом убедил меня, что я могу петь. И я начала выступать от «Ленконцерта» как автор-исполнитель. Сначала я получала, как все начинающие, 7 рублей за концерт. Но уже через несколько лет мне дали право на сольное отделение и существенно повысили ставку. Солистам «Ленконцерта», которые исполняли мои песни, платили от 7 до 16 рублей. А мне – целых 26 рублей. Моим успехам тогда многие завидовали. В начале 80-х у меня должен был состояться большой авторский концерт в Ленинградской академической капелле с участием Хиля и многих других артистов. Весь город был увешан афишами. Билеты продавались шикарно. Но за два дня до концерта, по требованию Ленинградского Союза композиторов, его без объяснения причин отменили. Потом главный редактор «Ленконцерта» рассказал, как композиторы обмывали мне кости на партийном собрании. «Хочу обратить внимание на недостойное поведение нашей коллеги - комсомолки Златы Раздолиной, - негодовал муж певицы Марии Пахоменко Александр Колкер. - Она посмела запланировать свой концерт на святой сцене Ленинградской капеллы. Даже многие наши корифеи не удостаивались такой чести». «Ну, что вы прицепились к этому концерту? – возразил кто-то. - Его же отменили». «Да, отменили. Но афиша-то была», - не унимался Александр Наумович.
С 1987 года я начала писать романсы на стихи Анны Ахматовой, Николая Гумилева и других поэтов «серебряного века». Хилю они очень понравились. Но записать их мы тогда не успели. Случилось так, что в 1989 году мой «Реквием» на стихи Ахматовой был премирован на двух конкурсах и отобран комиссией по празднованию 100-летия Анны Андреевны для исполнения на юбилейном вечере в Колонном зале. После этого мне начали поступать звонки с угрозами от общества «Память»: «Если ты еще раз тронешь нашу Ахматову, мы прибьем тебя и твою семью. Убирайся в свой Израиль!». Особенно их возмущало, что я взяла фамилию Раздолина, хотя по рождению я Розенфельд. От таких «замаскировавшихся» евреев они хотели очистить Ленинград. Весь ужас состоял в том, что у меня было уже трое детей. Был и муж - театровед Александр Ласкин, сын писателя Семена Ласкина. Обратиться за помощью к Хилю я не решилась. Его самого многие ошибочно считали евреем. И я не хотела его во все это впутывать. Об угрозах я рассказала только одному человеку - поэту Михаилу Дудину. «Не волнуйся! – сказал он. – Мне тоже говорят, что я пархатый жид. Я скоро поеду в Москву и наведу там порядок». А потом моего старшего сына, которому было 9 лет, зверски избили во дворе какие-то взрослые парни. Причем, они сказали ему: «Передай привет маме!». Я сильно испугалась. В то время была на слуху жуткая история, произошедшая в Москве с преуспевающей адвокатессой-еврейкой. Она тоже получила подобные угрозы от «Памяти» и послала их по известному адресу. В итоге эту адвокатессу сожгли в ее доме вместе с мамой и дочкой. Я поняла, что мне нужно все бросать и бежать из обожаемого мной Ленинграда. В этот момент меня пригласили на гастроли в Финляндию. И я решила воспользоваться этим для побега в Израиль. С мужем, который не хотел уезжать из Советского Союза, я развелась. Взяла с собой детей и своих родителей. Таможенницу на границе насторожило, что я еду со всей семьей и большим количеством багажа, половину которого составляли ноты. Это было явно не похоже на гастрольную поездку. Она хотела меня обыскать. А у меня под платьем были спрятаны наши советские паспорта. Если бы их нашли, я могла бы сразу же сесть в тюрьму. К счастью, все обошлось, и нас благополучно пропустили через границу. Но на этом проблемы не закончились. В Хельсинки я обратилась в израильское посольство и попросила убежища в их стране. «Возвращайтесь обратно в Ленинград и нормально оформляйте документы на выезд! – неожиданно ответили мне. – Мы ждем большую официальную репатриацию из СССР. И не хотим из-за вас портить отношения с советскими властями». Тут вмешалась моя подруга – журналистка с радио Хельсинки. «Если вы не поможете Раздолиной и ее семье, мы поднимем шум на всю Европу, что вы отказываетесь спасать еврейку, бежавшую от преследования антисемитов», - пригрозила она сотрудникам посольства. И уже через два дня нам сделали израильские документы.
В течение нескольких лет, пока не распался СССР, я как невозвращенка не могла приезжать на Родину. Из-за этого наше общение с Хилем прервалось. Лишь в конце 90-х Эдуард Анатольевич приехал с гастролями в Израиль. Я пришла к нему на концерт. И мы снова стали общаться. К тому времени я успела в Израиле выйти замуж. И Хиль постоянно шутил, как повезло моему мужу. Причем, шутки на эту тему он отпускал не только в приватной обстановке, но и со сцены на концертах. В 2003 году я впервые после долгого перерыва посетила мой родной Ленинград, снова ставший Петербургом. И первое, что я сделала, - пригласила Хиля выступить со мной в Доме архитекторов. Концерт был благотворительный. Но Эдуард Анатольевич отличался исключительным бескорыстием и без всяких вопросов спел бесплатно. Еще один бесплатный концерт мы потом дали с ним в Ахматовском музее. Помню, после одного из концертов к нему подошла старушка-блокадница. Начала рассказывать ему про все свои беды. Другой бы не стал ее слушать. А Эдуард Анатольевич проговорил с этой старушкой полчаса. Он всегда был готов поддержать окружающих, дать какой-то добрый совет. Я сама постоянно ощущала на себе его внимание и заботу. Когда заболел мой младший сын, Хиль первым пришел мне на помощь и нашел для сына очень хорошего врача, который его вылечил. В каждый следующий приезд в Петербург я оставляла Эдуарду Анатольевичу ноты новых романсов. Он потихоньку их репетировал и доводил до нужной кондиции. А потом мы пробовали что-то записывать. Последний раз я приехала в самом начале апреля 2012 года. Это было буквально за несколько дней до его инсульта. «Эдуард Анатольевич, давайте, наконец, сделаем нормальную запись! – сказала я ему. – Мне кажется, вы уже готовы». «Ты знаешь, у меня сейчас то врачи, то еще что-то, - неожиданно стал отказываться Хиль. – Может, лучше в следующий раз?». Но я настояла, что нужно это сделать сейчас. Договорилась о видеосъемке в Доме архитекторов. Мы записали несколько романсов, часть из которых он исполнил сольно, часть – дуэтом со мной. Помимо этого, отсняли также небольшое интервью с Эдуардом Анатольевичем. Он там очень хорошо говорил перед камерой обо мне: «За что мы любим Злату Раздолину? За ее душу. За то, что она никогда не изменяла Петербургу». Как потом выяснилось, это была его последняя прижизненная съемка. На следующий день я вернулась в Израиль. А через пару недель до меня дошла страшная новость, что Эдуард Анатольевич лежит в коме, и состояние его безнадежно. Несмотря на все старания врачей, 4 июня 2012 года его не стало. Для меня это был большой удар. Я потеряла очень близкого человека – не просто исполнителя моих песен, а часть моей жизни, часть моей души, часть моего мира… Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» спецвыпуск от 16 ноября, 2015)
СОЛИСТКА «ПРОПАГАНДЫ» ПОПАЛА В РАБСТВО К ТОРГОВЦУ ПАРФЮМОМ
Виктория Воронина три года жила на пенсию мамы и от переживаний похудела на 28 кг На волне успеха проекта НТВ «Хочу в «ВИА Гру» на телеканале MUSICBOX недавно запустили аналогичный проект под названием «Попади в «Пропаганду». Его участницам предложили посоревноваться за право стать новой солисткой группы «Пропаганда», снискавшей известность в начале нулевых хитами «Мелом», «Супердетка» и «Яблоки ела». Мы решили выяснить, откуда в этом коллективе вдруг взялись свободные вакансии и что стало с прежними солистками, которые когда-то полюбились публике. - Люди, в данный момент называющие себя «Пропагандой», не имели к ее созданию никакого отношения и пришли в группу, когда она уже была известна всей стране, - огорошила нас бывшая участница и автор всех хитов коллектива Виктория Воронина, которую нам удалось разыскать через одну из социальных сетей. - А у истоков группы стояли я и мои подруги из подмосковного поселка Чкаловский – Вика Петренко и Юля Гаранина, с которыми я познакомилась во время учебы в цирковом училище. Мы втроем постоянно тусили у меня дома. Я играла на пианино и сочиняла песни. А девчонки вместе со мной их исполняли. Алексей Козин из рекордс-компании «CD-Land» случайно нашел наши записи в коробке, куда в одном из московских ночных клубов выкидывали не прослушанные кассеты и диски. И убедил заняться нашим продвижением бывшего продюсера «Отпетых мошенников» и «Гостей из будущего» Сергея Изотова. Сначала наша группа называлась «Влияние», а потом получила всем известное название «Пропаганда». Наш первый альбом «Детки» продался огромным тиражом. Поклонники после концертов рвали на память куски от нашей одежды. Мы могли бы стать непотопляемой группой. К сожалению, наши отношения с Викой и Юлей не выдержали испытания славой. Я хотела развиваться и работать дальше. Поскольку родители у меня не воровали, в нашей семье всегда было плохое материальное положение. До 21 года я не имела джинсов и мобильного телефона. И меня вполне устраивало получать за концерт 100 долларов, что было сопоставимо с месячной зарплатой моих родителей. А девочки подхватили звездную болезнь. Начали высказывать недовольство Изотовым. Им казалось, что он все делает не так – не по тому сценарию снимает клип, не в ту одежду нас одевает и т.д. В итоге Сергей Евгеньевич их уволил. Из-за этого мы с девочками разругались и перестали общаться. Лишь через полтора года Вика и Юля мне позвонили и признались, что были неправы. Мы встретились, плакали, обнимались. Но было уже поздно. После Вики Петренко и Юли Гараниной я работала с двенадцатью другими составами. Каждые полгода-год кто-то менялся и переставлялся. Бывало, я приезжала на концерт и не знала, кто будет стоять со мной на сцене. А в 2006 году у Сергея Изотова появился другой бизнес – алкогольный. И он объявил, что больше не будет заниматься «Пропагандой». Для меня это был тяжелый удар. Помню, от переживаний за две недели я похудела на 28 кг. На мне «висел» кредит на машину – «Ниссан Микра». Богатого любовника у меня не было. Были только родители-пенсионеры. И я не знала, что делать и как жить дальше. За поддержкой я обратилась к концертному директору «Пропаганды» Сергею Иванову. Раньше он торговал парфюмерией. К нам в коллектив пришел в 2004 году. И стал для меня очень близким другом. «Хоть ты нас не бросай! – сказала я ему. – Давай будем как-то вместе выживать!». Со слов Иванова, он долго вел переговоры с Изотовым и, в конце концов, выкупил у него права на «Пропаганду». «Теперь я ваш продюсер, - сказал он нам летом 2007 года. – Подписываем новые контракты со мной». Я настолько человеку доверяла, что, толком не вникая, подписала все, что он просил. Более того, дважды я расписалась ему на пустых листах, которые, по его словам, предназначались для фанатов. Мне и в голову не приходило, что Сергей может меня каким-то образом обмануть.
Очень скоро я поняла, какая я была дура. Ссылаясь на необходимость платить за нас отступные Изотову, Иванов начал забирать почти все деньги с наших концертов. Моя ежемесячная зарплата составляла в среднем 6 тысяч рублей. А мне надо было красить волосы, заправлять машину, оплачивать съемную квартиру. Мама три года отдавала мне свою пенсию. Но и этих денег на жизнь не хватало. «Можно я пойду в «Макдональдс» работать?» - спрашивала я Иванова. «Нет, нельзя, - отвечал он. – Ты медийное лицо». Продавать песни другим исполнителем мне тоже не разрешалось. Оказалось, что, по контракту, я передала Иванову права на все, что я написала и напишу в будущем. За попытку пообщаться с кем-то из коллег или их продюсеров он меня штрафовал. Фактически я стала его рабом. Летом 2010 года я не выдержала и сказала Иванову: «Сережа, либо ты мне поднимаешь зарплату, либо я ухожу из группы. За такие деньги я больше работать не могу». «Я лучше подниму зарплату другим девочкам, - ответил он. – А ты, старая, кривая, горбатая и толстая, коллективу не особо нужна». После этого «Пропаганда» какое-то время работала без меня. Иванов мне звонил. Но я была обижена на него и не брала трубку. «Наверное, он хочет извиниться, что погорячился, - подумала я. – А на фиг мне это нужно?!». Через месяц мы все-таки созвонились, встретились и договорились, что я дорабатываю в группе до конца года, а потом расторгаю с ним контракт и начинаю выступать сольно. Последний раз я вышла на сцену в составе «Пропаганды» в ночь с 31 декабря 2010 года на 1 января 2011 года. Однако расторгать со мной контракт Иванов и не подумал. Вместо этого он начал, как фокусник, вытаскивать на свет божий какие-то бумажки якобы о срыве мной концертов и грозить мне судебными исками. Сказал, что не отдаст мне мою трудовую книжку. И даже зарплату за новогоднюю ночь выплатить отказался. В общем, повел себя не как друг, а как настоящий изверг. Целый год я приходила в себя и даже не пыталась заниматься сольной карьерой. Мне казалось, что все пути в шоу-бизнес для меня закрыты. Потом подруга из Перми показала мой контракт с Ивановым адвокатам. «Этой бумажкой можно подтереться, - заверили они. – В ней допущена куча нарушений. Как можно передавать права на еще не созданные песни?! Это полная фигня». Я воспрянула духом и стала добиваться расторжения контракта через суд. Рассмотрение моего иска по месту регистрации Иванова в Сергиевом Посаде успехом не увенчалось. Их судья никогда не сталкивался с такими делами и, не разобравшись, отклонил мои требования. В ответ Иванов обратился в Хамовнический суд Москвы и потребовал взыскать с меня штрафы по 5 тысяч долларов за невыполнение контракта, а также запретить мне что-либо делать без его ведома - давать концерты, записывать мой голос, использовать мое изображение и т.д. Но его иск тоже был оставлен без удовлетворения. А самое главное - в решении Хамовнического суда наш контракт был признан по факту прекратившим действие с 2011 года. Тем не менее, Иванов продолжал утверждать, что я принадлежу ему, и не давал мне самостоятельно работать. На все мои концерты вызывал УБЭП и пытался их сорвать. Пользуясь тем, что меня мало знали как Вику Воронину и в афишах указывали как экс-участницу «Пропаганды», обвинял меня, что я выдавала себя за его группу. В Санкт-Петербурге он даже сам явился с УБЭПовцами в клуб, чтобы меня схватить. Мне еле удалось убежать от него, сесть в машину и уехать. А в Москве после моего выступления в клубе «Arena Moscow» его стараниями и вовсе возбудили уголовное дело. Интересно, что допрашивал меня как свидетеля по этому делу друг Иванова, который ранее приходил с ним на концерты «Пропаганды». Потом этого человека уволили из органов, и дело закрыли. Не нашли нарушений мной закона и в других случаях. Но нервов мне потрепали немало. Как мне передавали знакомые, Иванов прямо говорит: «Моя задача – ее уничтожить. Пока я ее не засужу, я не успокоюсь». Видимо, никак не может пережить, что потерял курочку, несущую золотые яички.
- Пару лет назад по ТВ вместе с Викой Ворониной показывали двух девочек из первого состава, которые утверждали, что они и есть настоящая «Пропаганда», и я им запрещаю выступать, но за 12 лет работы с группой я с этими девочками ни разу не сталкивался, - признался Сергей Иванов. – А Воронина сама ушла из коллектива в 2010 году. Сказала, что ей надоело петь. На самом деле она испытывала женскую ревность к другим участницам - Маше Букатарь и Насте Шевченко, которые в определенный момент стали как артистки на голову выше ее. «Убери их из коллектива! – требовала Вика. – Я тут главная звезда. А на меня никто не обращает внимания. Все смотрят только на них». «Почему я должен их убирать? – возражал я. – Меня они устраивают». После этого в «Пропаганде» работали только две участницы – Маша и Настя. Мы пытались брать третью, но дольше трех месяцев никто не задерживался. С Ворониной у меня остался действующий контракт, заключенный до 2017 года. В нем было прописано, что в случае ее ухода она должна выплатить мне неустойку 300 тысяч долларов. Но я отнесся к ней с пониманием и этих денег с нее не требовал. Два года от нее не было ни слуху, ни духу. А потом Вика снова захотела вернуться на сцену, и ей понадобилось расторгнуть контракт. Если бы она пришла ко мне и по-человечески попросила, это был бы другой разговор. Но Воронина сразу подала на меня в суд. На заседаниях устраивала истерики и беззастенчиво врала, будто я годами не выплачивал ей зарплату. «Зачем же вы тогда работали? – справедливо заметил на это судья. – Ну, ладно - месяц или два можно потерпеть. Но не несколько же лет!». Претензии Ворониной по поводу прав на ее песни тоже были ложью. Она их продала еще прежнему продюсеру «Пропаганды» Сергею Изотову. Когда он перестал работать с группой, Вика пришла вся в слезах и попросила меня выкупить эти песни, так как у нее самой не было средств. Я долго рассчитывался с Изотовым. Залез в долги. И судья признал меня законным правообладателем. В общем, суд Воронина полностью проиграла. Да, я действительно обращался в полицию и требовал отмены ее концертов. Никто не запрещал ей сочинять, записывать и исполнять новые песни. Но Вика выступала со старыми, принадлежащими мне. Плюс использовала в афишах название «Пропаганда», которое зарегистрировано мной как товарный знак. Тем самым она мешала работе нашей группы и наносила нам ущерб. Уголовное дело по факту ее выступления в «Arena Moscow» не закрыто до сих пор. Следователи не могут найти ее для допроса. Насколько мне известно, Воронина скрывается за границей – в США, в городе Сент-Луис. Да, я мог бы махнуть на нее рукой и расторгнуть с ней контракт. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Но Вика так себя повела, что я ради принципа не буду ничего расторгать. Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 45, 2015)
|
|
|
Памятные даты |
|
|
26.06.1879 родилась Агриппина Яковлевна Ваганова, артистка балета ("Лебединое озеро"), автор методики преподавания класического танца (умерла 05.11.1951).
26.06.1950 умерла Антонина Васильевна Нежданова, оперная певица ("Руслан и Людмила", "Царская невеста", "Иоланта") (родилась 16.06.1873).
26.06.1957 родился Виктор Васильевич Началов, композитор, отец певицы Юлии Началовой.
26.06.1963 родился Владимир Ферапонтов, генеральный продюсер компании "Неотстой Мьюзик Групп".
26.06.1969 родился Вячеслав Борисович Петкун, лидер группы "Танцы минус".
26.06.1977 умер Сергей Яковлевич Лемешев, оперный певец ("Евгений Онегин", "Риголетто", "Севильский цирюльник"), участник музыкальных фильмов ("Музыкальная история") (родился 10.07.1902).
26.06.1977 родилась Марианна Владимировна Белецкая, бывшая солистка группы "Стрелки Интернейшнл", участница "Фабрики звезд-2" и "Секрета успеха-1", солистка созданной в результате группы "Королева".
26.06.2017 международный день борьбы с наркотиками.
26.06.2017 международный день в поддержку жертв пыток.
27.06.1966 родился Виктор Яковлевич Дробыш, композитор ("Часики", "Поздно", "Я служу России"), экс-участник групп "Земляне", "Союз", "Санкт-Петербург" и "Пушкин", музыкальный продюсер "Фабрики звезд-4" и "Фабрики звезд-6".
27.06.1983 родилась Алсу Ралифовна Сафина, певица ("Зимний сон", "Соло", "Все равно"), дочь бывшего вице-президента нефтяной компании "Лукойл", члена Совета федерации Ралифа Сафина, жена бизнесмена Яна Абрамова.
27.06.2017 всемирный день рыболовства.
27.06.2017 день молодежи России.
28.06.1966 родилась Наталья Юрьевна Штурм, певица ("Странная встреча", "Уличный художник", "Окончен школьный роман").
28.06.2011 умер Алексей Сергеевич Мужиков (он же Мажуков), композитор ("Красная стрела", "Ты снишься мне", "Выпускаю синицу") (родился 16.07.1936).
29.06.1922 Федор Шаляпин уехал на гастроли за границу и больше в Россию не вернулся.
29.06.1964 создан пульт дистанционного управления телевизором.
29.06.1964 родился Иосиф (он же Сосо) Раминович Павлиашвили, певец ("Ждет тебя грузин").
29.06.2000 умер Андрей Игоревич Романов (он же Дюша), флейтист группы "Аквариум" (родился 28.07.1956).
30.06.1948 ученые Уильям Шокли, Уолтер Браттейн и Джон Барди из Bell Laboratories объявили о создании транзистора.
30.06.1960 родился Святослав Геннадьевич Задерий, участник групп "Алиса" и "Нате".
30.06.1970 родился Илья Станиславович Легостаев, корреспондент "Звуковой дорожки", ведущий музыкальных телепрограмм.
01.07.1783 в Санкт-Петербурге открылся Мариинский театр.
01.07.1984 родился Александр Сергеевич Панайотов, участник "Народного артиста".
01.07.2002 в своем доме в Твери неизвестными застрелен Михаил Владимирович Воробьев (он же Круг), автор и исполнитель песен ("Владимирский централ", "Девочка-пай", "Приходите в мой дом") (родился 07.04.1962).
01.07.2009 умерла Людмила Георгиевна Зыкина, певица ("Течет река Волга", "Оренбургский пуховый платок", "Хлеба налево, хлеба направо") (родилась 10.06.1929).
01.07.2009 умер Виктор Васильевич Дорохин, композитор ("Девочка моя синеглазая", "На минутку", "Часики с секретом"), участник ВИА "Поющие сердца", продюсер Жени Белоусова, Барби, Лены Белоусовой и группы "Братья Дорохины", муж и соавтор поэтессы Любови Воропаевой (родился 02.11.1944).
02.07.1974 родилась Диана Гудаевна Гурцкая, певица ("Первая любовь, маленькая драма", "Ты знаешь, мама, он какой", "Потому что высоко наши ангелы решили"), жена политика Петра Кучеренко.
02.07.2009 умерла Елена (она же Алёна) Вячеславовна Снежинская, музыкальный обозреватель газеты "Мегаполис-Экспресс" и интернет-портала "Правда.Ру", экс-пиарщица группы "На-На", Маши Распутиной и других звезд (родилась 13.05.1977).
02.07.1982 родилась Елизавета Вальдемаровна Иванцив (она же Ёлка), певица ("Город обмана", "Прованс", "На большом воздушном шаре"), экс-участница ужгородской команды КВН "Палата № 6".
|
|
|
