После кончины Михаила Плоткина из его квартиры растащили все ценные вещи

Майские праздники омрачила весть о смерти после тяжелой болезни легендарного продюсера Михаила ПЛОТКИНА, которому недавно исполнилось 77 лет. Свою карьеру на эстраде он начинал в середине 60-х рабочим по перемещению музыкальных инструментов в коллективе сатириков Александра ШУРОВА и Николая РЫКУНИНА. Работал концертным директором певца Эмиля ГОРОВЦА, ансамблей «Веселые ребята» и «Самоцветы». Потом создавал и продвигал собственные коллективы – «Лейся, песня» и «Надежда». Помогал делать первые шаги на сцене Алле ПУГАЧЕВОЙ, Владимиру КУЗЬМИНУ, Николаю НОСКОВУ и многим другим известным в дальнейшем артистам.

   - Когда утром 1 мая мой однокурсник по цирковому училищу Валера Морозов сообщил мне о смерти Миши, для меня это, конечно был сильный удар, - признался первый муж Аллы Пугачевой и отец Кристины Орбакайте Миколас Орбакас. - Мы знали друг друга больше полвека. Познакомились в 1969 году, когда Миша, по просьбе нашего педагога Юрия Павловича Белова, устроил нам, студентам, окончившим 3-й курс, гастроли от Тамбовской филармонии. Это был такой толчок в зад, который выпихнул нас на эстраду и дал почувствовать себя настоящими артистами. Да, нам еще предстояло год учиться и несколько лет пахать, чтобы утвердиться в профессии. Но первый профессиональный опыт мы получили именно у Миши. До этого нас отправляли на практику в Одесскую филармонию. Там нам платили суточные 1 рубль 50 копеек. Опыта у нас не было. С собой мы брали только кипятильники. Плиток, чтобы самим готовить в гостиничных номерах, не брали. Естественно, суточных нам не хватало. А Миша делал все, как полагалось. Суточные у него были 2 рубля 60 копеек. И за выступления он нам платил очень хорошо. Тогда к нам в качестве певицы и аккомпаниатора подключилась Алла. У нас с ней завязалась любовь. И на этих гастролях мы с Аллой заработали не только на свадьбу, но и на чешскую мебель для комнатки, которую нам выделили. По тем временам это была большая удача. И все благодаря Мише! Потом он возил нас вместе с Николаем Сличенко по Калужской области. За три дня мы заработали 10 штук. Это была серьезная прибавка к стипендии. А когда Алла уже была беременна Кристинкой, Миша брал нас и Валеру Морозова работать на новогодних елках от Владимирской филармонии. За 30 с лишним лет работы на эстраде я встречал разных администраторов. Были такие, которым нужно было платить дань. А Миша никогда этого не требовал. Наоборот, он был готов свое отдать, только чтобы артистам было хорошо. Просто замечательный был человек.

   С тех далеких студенческих лет у меня остались с Мишей очень теплые дружеские отношения. Мы каждый год ходили друг к другу на дни рождения и просто в гости. У той же Аллы встречались, хотя я уже был с ней в разводе. Помню, в середине 80-х, когда у Кристины только начинались отношения с Володей Пресняковым, приехала из Америки жена Юрия Павловича Белова - наша однокурсница Таня. Поздно вечером мне позвонила Алла. «У меня в гостях Мишка Плоткин с Таней, - сказала она. - Если хочешь пообщаться, приезжай!». Я подлетел к Алле на улицу Горького. И мы просидели за столом до двух или трех часов ночи. А потом вместе с Мишей взяли такси и по дороге ко мне в Останкино завозили его к нему домой в Марьину рощу. Последняя наша встреча была на концерте Кристины в Кремлевском дворце. Миша попросил меня достать билеты для себя и своей знакомой. Пришел с цветами. И когда вручал их Кристине, что-то ей сказал на ухо. Она сразу залилась смехом. Видимо, он сделал ей какой-то комплимент в своей манере. После концерта мы поехали в ЦДЛ. Мишу тоже звали с собой. Но он отказался: «Мне неудобно». К сожалению, потом мы с ним уже не виделись – то я уезжал к себе на родину в Литву, то из-за карантина не мог вернуться в Москву. Общались только по телефону. На здоровье, как некоторые, Миша никогда не жаловался. Не хотел, чтобы его жалели. Всегда был оптимистичным и жизнерадостным, со своим своеобразным юмором. 16 апреля, как обычно, поздравлял меня с днем рождения. Я еще не знал про его болезнь. Но обратил внимание, что он говорил каким-то слабым голосом. «Да я тут в больнице лежал, - объяснил Миша. – Были подозрения, что у меня «корона». Но ничего не обнаружили». Посетовал, что не получается отпраздновать его день рождения. «Я уже задумывался о ресторане, - сказал он. - Жаль, что вы с Мариной не в Москве». А 20 апреля я его поздравлял с днем рождения. Голос у него был уже более бодрый. Он смеялся, шутил. Казалось, уже пошел на поправку. Даже предположить было невозможно, что все так закончится. Не понимаю, почему Мишу в больнице не оставили и как следует не долечили. И какое было это лечение – тоже большой вопрос. Одному моему знакомому при заражении крови по ошибке влили какую-то не ту жидкость. Медсестра перепутала. И он прямо на операционном столе скончался. Может, и Мише что-то не то воткнули.

   - Вплоть до начала 2021 года Миша серьезных проблем со здоровьем не испытывал, - засвидетельствовал один из близких друзей Плоткина Анатолий Максимов. – Да, у него были астма и диабет. Но это не мешало ему таскаться на все тусовки да еще устраивать там пляски. У меня уже здоровья на это не хватало. И я всегда удивлялся, откуда у Миши, который был старше меня на 14 лет, брались силы. Наше с ним знакомство произошло в 1981 году. Я тогда работал директором вагона-ресторана в поезде «Москва-Хабаровск». А Миша гастролировал со своим ансамблем «Надежда» по Сибири и Дальнему Востоку. И Иван Дмитриевич Несвит из Госконцерта, с которым мы познакомились во время гастролей «Бони М», дал ему мой телефон. После этого у нас с Мишей завязалась дружба. Через знакомых администраторов зала «Юбилейный» в Сочи он помогал мне получать номера в гостиницах «Приморская» и «Жемчужина». Приглашал меня на концерты «Надежды» и другие мероприятия. Особенно яркие воспоминания остались от его юбилеев. К нему приходили все звезды – Филипп Киркоров, Ирина Аллегрова, Лариса Долина. Помню, как на 55-летие Махмуд Эсамбаев подарил ему свою папаху. Такой чести, кроме него, удостоились только Владимир Зельдин и Иосиф Кобзон. Гулял Миша всегда с размахом. Собирал в ресторанах по 200 человек. А два раза в год летал в Америку и каждый раз привозил по три неподъемных чемодана с подарками. Причем, не только для близких друзей, а для всех, с кем ему приходилось общаться – для врачей из поликлиники, для работников собеса и т.д. «Зачем ты делаешь им подарки?! – недоумевал я. – Они тебе что, пенсию повысили?». Но Мишу это не останавливало. Вот такой он был по натуре!

   Заболел Миша после того, как 10 марта в годовщину похорон мамы съездил на ее могилу на Востряковском кладбище. Раньше его возил туда на своей иномарке бывший директор Пугачевой и Киркорова Олег Непомнящий. Когда Непомнящего не стало, Мишу сопровождал я или еще кто-то из друзей. А в этот раз Миша никому ничего не сказал и поехал один. Был сильный мороз. Он там провалился в снег. Полз между оградами к могиле, чтобы положить цветы. И сильно простудился. Долго лежал дома с температурой. Отказывался вызывать «скорую». Говорил, что к нему должна прийти знакомая врач из поликлиники. А в какой-то момент перестал отвечать на звонки. Выяснилось, что его забрали в больницу. Сначала – в Боткинскую. Потом – в инфекционную на Соколиной горе. Как и от чего его там лечили – непонятно. Связи с ним не было. А врачи никакой информации не давали. Говорили, что он составил список из трех человек и только им разрешил что-то сообщать. Когда Мишу выписали из больницы и привезли домой, я пришел его навестить и чуть не упал. Вместо привычного человека-праздника передо мной предстал какой-то старичок-боровичок со сморщенным лицом, согнувшийся в три погибели и с трудом передвигавшийся с помощью палки. Он почему-то очень нервничал. Накричал на меня, когда я попытался его подбодрить, что, мол, все будет хорошо. С ним в квартире находилась то ли врач, то ли медсестра по имени Таня. Как она объяснила, ее наняли некие американские родственники Миши, чтобы ставить ему капельницы и делать уколы. Также я встретил у него дома Костю, помощника директора Аллегровой Хизри Байтазиева. Этот Костя с Мишей никогда близко не общался. Насколько я понял, его время от времени присылал Хизри, чтобы купить для Миши продукты и лекарства.

   Накануне смерти Миша неожиданно позвонил мне и спросил: «Толя, ты сможешь ко мне сейчас приехать?». «Я только закончу свои дела и буду у тебя», - ответил я. Теперь я страшно себя ругаю, что сразу к нему не поехал. Похоже, он хотел сказать мне что-то важное. Но, когда я был готов к выезду и набрал ему, чтобы узнать, нужно ли ему что-то из продуктов, он сказал, что у него уже находится врач. А позднее трубку взял Костя и сообщил, что Миша после капельницы задремал. Как потом выяснилось, он остался с Мишей на ночь. Ночью у Миши поднялся сахар до 12. Таня по телефону дала Косте указание сделать ему какой-то укол. После этого Мише стало совсем плохо. Утром Костя вызвал «скорую». Но было уже поздно, и врачи ничего сделать не смогли. Приехала милиция, взяла со всех объяснения и, когда труп отправили в морг, опечатала квартиру. А днем на оставшийся у Кости телефон Миши неожиданно позвонил его племянник Леонид, сын его покойного брата Давида. До этого он у дяди не появлялся. Но, как только узнал, что дядя умер, сразу захотел побывать у него в квартире. И Костя вместо того, чтобы послать его подальше, зачем-то поехал с ним в милицию и помог ему забрать ключи. Войдя в квартиру, Леонид первым делом обшарил сервант и забрал найденные там 180 тысяч рублей, золотые украшения и документы от банковской ячейки. А когда через два дня мы приехали туда, чтобы выбрать Мише одежду для похорон, полквартиры уже было вынесено. Исчезли две коробки с вином, шесть подаренных Мише картин, его планшет и многие другие вещи. Даже шмоток, которыми был забит шифоньер, заметно поубавилось. При этом Леонид жаловался, что денег на похороны не хватает, и даже предлагал отказаться от поминок. Слава богу, к организации похорон подключились давние друзья Миши – футболист Валерий Филатов и его жена Людмила. «Надо достойно проводить Мишу в последний путь, - сказали они. – А с деньгами будем потом разбираться».

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 19, 2021)